Хотела бы еще рассказать о Геленке. Она совсем не такая, как мальчики, совсем из другого теста. Но об этом в другой раз. Сейчас уж нет больше времени.
В Риме ноты порхают в воздухе ласточками. Может быть, поймаете несколько и создадите что-нибудь из них? Я была бы так рада.
Опять встретила Марысю Билинскую. Вас это не интересует?
Оля.
Эдгар закинул руку с письмом назад и увидел за окном картину сада, только искривленную, точно отраженную в зеркале. Шел косой дождь, и воздух от этого серого дождя казался совершенно голубым. И над всем высились темно-синие кипарисы. Эдгар вздохнул.
Зазвонил телефон.
В трубке послышался незнакомый голос, говорящий по-французски:
— Это мосье Эдгар Шиллер?
— Да.
— Говорит секретарша профессора Пампанини. Профессор будет ждать вас завтра в своем кабинете. Завтра в десять утра…
— Какой профессор?
— Профессор Пампанини, известный ларинголог. Он приглашает вас завтра…
— Но я не договаривался о визите…
— Договаривалась ваша знакомая, графиня Тарло…
— Кто?
— Графиня Тарло просила, чтобы профессор принял вас. Так вы будете?
— Буду.
Он отложил трубку с некоторым раздражением, но и с явным облегчением. Он знал, что на днях неминуемо придется побывать у врача, только все не мог решиться.
— Ну, буду, и все! — Он пожал плечами.
Снова зазвонил телефон. Это был Януш.
— Представь себе, Ариадна ушла из монастыря и сняла номер в маленькой гостинице возле Остийских ворот.
— Ай-яй-яй! А почему так далеко?
— У нее там какая-то знакомая, русская. Ну и что мы с нею теперь будем делать?
— Как что? Я этим заниматься не намерен.
— Но ведь у нее же ни гроша в кармане.
— У меня тоже. Я же тебе говорил, что деньги мне прислала Эльжбета. Но немного. Еле-еле хватит на жизнь здесь.
— И на «фараонов».
— Не валяй дурака, Януш. И не прикидывайся аскетом.
— Ну ладно, ладно. Но у меня тоже ни гроша. И что хуже всего — дома тоже нет.
— А что, если телеграфировать Алеку? У него должны быть здесь деньги в Banco di Sicilia.
— Вроде бы нет. Но попробуем.
— Зайди вечером, около семи. Поболтаем.
— Хорошо. А пока я иду к Ариадне.
— Ну иди, иди. Нашел себе заботу.
— Не говори так, Эдгар.
Эдгар со вздохом положил трубку. Везде одни только заботы…
И с этой минуты начались хлопоты и разъезды по городу, во время которых люди столь разного склада, как он, Януш и Ариадна, должны были найти общий язык. Давалось это с трудом, просто мучительно. Стоило им отвлечься от воспоминаний, как все шло прахом. Они посещали галереи — более или менее систематически, — осматривали церкви и картины. В том состоянии внутренней пустоты, в каком находились Ариадна и Януш, это было довольно поверхностно, уж очень по-туристски.