Это был первый этап плана «Б». Так или иначе, наутро машина не заведется. Телефона он в доме не видел. Можно позвонить в техпомощь от кого-нибудь из деревни, но он сразу возразит, что техпомощь тоже, наверное, не пробьется при такой погоде. Он предложит пойти за подмогой в какой-нибудь гараж.
Он ставил на то, что они не отпустят его одного в такой снегопад, что Герман, после некоторых колебаний, пойдет с ним вместе, чтобы указать дорогу, – но Лаура с ними не пойдет, Лаура останется дома.
Он сделал верную ставку.
Они подошли к узкому мосту через замерзший канал, Ян Ландзаат теперь шел впереди. Он не задумываясь перешел через мост и на противоположной стороне свернул налево.
Вечером первого рождественского дня, когда стал оформляться его первый план (план, который теперь, оглядываясь назад, можно было бы назвать планом «А»), один в своем жалком холостяцком жилище, он поискал дорожную карту, но все карты, насколько он помнил, остались дома.
Тогда-то он и подумал о бардачке своей машины, где всегда лежало несколько дорожных карт: карты с последнего летнего отпуска, может быть, даже карта Франции и совершенно точно – карта Нидерландов.
Где-нибудь по дороге, на заправке, купить карту Франции, если ее не окажется в бардачке, мысленно пометил он себе. Так «друзья в Париже» приобретут больше правдоподобия.
На следующее утро он убедился, что в бардачке действительно лежит только карта Нидерландов. Он примерно знал, как ему ехать, однажды он уже побывал в той стороне, в Кнокке, где дочки катались туда и обратно по бульвару во взятых напрокат педальных машинках, а они с женой, сидя на террасе, наслаждались креветочными крокетами, под которые выпили целую бутылку белого вина.
Ретраншемент еще был обозначен на карте Нидерландов, Терхофстеде – нет. Но он не ожидал больших сложностей с поисками. Как он увидел по карте, лучше всего было бы поехать на Влиссинген, а там переправиться на пароме в Брескенс. От Брескенса до Ретраншемента оставалось бы еще километров пятнадцать.
«А где это точно, Ретраншемент? Я о нем даже никогда не слышал». Они лежали, прижавшись друг к другу, в постели, на кровати в гостинице у выезда в сторону Утрехта. Лаура перегнулась через него, чтобы взять с тумбочки пачку сигарет. Их отношениям было две недели; тогда они еще делали это дважды, один раз торопливо, как в кино, – одежда стянута у самой двери, трусики и обувь разбросаны от двери до кровати, – а потом, после одной или двух сигарет, еще раз, медленно, со всем вниманием, дожидаясь друг друга. «Я больше не ездила, – рассказала она ему о домике родителей в Зеландии. – Когда я была маленькой, для меня это было приключение, а потом стало скучно с одними родителями и братишкой». Он спросил ее, где это точно в Зеландии, просто так, на самом деле это его не интересовало, но, услышав название Ретраншемент