Кроме стремления узнать будущее сына, была у Сувора еще одна, сокровенная надежда, с некоторых пор не дававшая покоя многим русам, родившим исполинов: немногим больше ста лет назад Даждьбог в образе быка спустился на землю, снял с себя шкуру и лег на горе недалеко от Светлой горы, где и лежит поныне, охраняемый восемью девами-поленицами, а еще наружной стражей. И теперь эта гора называется Даждьбожьей, или Даждьбожьим престолом на земле. Случилось это в тот год, когда на вече выкликнули молодого варяга Олега, не жаждущего власти, Князем русов или государем, а чуть позже волхвы посвятили его в сан Закона, обрили голову и оставили на темени лишь один косм, который ныне зовется оселедец. Закон был верховным жрецом, который во время судов и обрядов каждый раз уходит за кон – черту, отделяющую земное от небесного, живое от мертвого, и там внемлет Прави; в этот самый год глас богов можно было услышать не только в чертогах Света или за коном у жертвенников, а и на всех иных горах, холмах и даже курганах. По календарю, коим владели волхвы, близилось время Покоя, когда боги уходят ко сну более чем на две тысячи земных лет. Время это ждали с опаской, ибо помнили, что случилось в Былое время, однако в любом случае шум небесный означал, что боги вернулись в полунощные страны и сошлись на вече.
Так решили внуки даждьбожьи, и потому ликовали, ожидая возвращения Былого времени, и щедро воздавали жертвы конями, волами, петушками да священным пьяным медом, не ведая того, что на самом деле творится на небесах.
Поколение родилось и возмужало, прежде чем закончилось вече богов, для которых минул всего один день от восхода до заката, называемый долей. И едва солнце ушло за окоем, ни с того ни с сего, при ясном небе и проступающих на нем звездах, началась неслыханная, невиданная доселе в полунощных странах грозовая ночь. Не оправдались надежды арваров! Вместо теплого Варяжа из-за синих гор Перун выехал на своей колеснице и стал метать огненные стрелы во все живое и неживое. От раскатов грома вода выплескивалась из рек и озер, а от пылающих молний на небе погасли звезды и стало светло, как днем! Напрасно волхвы сначала взывали к громовержцу, а потом грозили свергнуть его и слали проклятья – Перун свирепствовал и будто не слышал людей! И тогда арвары всем миром за один час собрали все железо, выковали двадцатисаженный столп и водрузили его на горе, ибо и на грозу бога была управа. В единый миг Перун свергся с небес, ударился о столп и вместе с ним ушел глубоко в землю. Затряслась земля, охватилась стрельчатым огнем, иные реки выплеснулись из берегов и потекли другими руслами, иные же ушли в недра и исчезли, а Белая вежа закачалась, закачалась, но устояла и лишь с вершины камни посыпались. Спустя полчаса усмирился громовержец, выскочил из-под земли огненным лисом, огрызнулся и убежал прочь. Однако не радовались этому арвары, ибо побито было много людей, иные дома росов сгорели, иные, каменные, превратились в руины, и все пашни окрест стали черными.