А курсант Академии морщился. Он брезговал общества грязной тупой дикарки, чьи познания в искусстве наслаждений вряд ли простирались дальше сведений, что имеются такие штуки ниже пупа. Я хмыкнул, поймав себя на жалости к этой невезучей начинающей шлюшке. Потом разозлился на себя: "Ну не я, так другой ее оттрахает завтра же. И что? Если ей такая судьба?"
Вода перестала шуметь. Я дипломатично погасил верхнее освещение, услышал шуршание ткани и с интересом подумал — или она шарит по моим карманам, решив все же добыть себе маленькие премиальные, или одевается.
— Ээй, не тяни кота за хвост, — сказал я в сторону Татьяниного укрытия. Дама тяжко вздохнула и вдруг резко открыла дверь, держа наготове зеленый баллончик боевой аэрозоли:
— Куда дел деньги?! Деньги давай!
— Бог ты мой, — поморщился я, укоризненно качая головой и переходя в боевой режим, -Татьяна, это уже ни в какие ворота не лезет.
— Давай капусту, козел! — заорала она визгливым противным голосом.
— Да убери ты этот отвратительный предмет! Все было так хор...
— Гони бабки! — палец на кнопке дрогнул. Я глубоко вздохнул, резко ударил по руке, вызвав паралич мышц, перехватил баллон и слегка придушил даму, для профилактики обездвижив и другую руку.
Когда взгляд моей террористки стал осмысленным, она лежала на постели и не могла прикрыться ничем, кроме ладошки. Что она и сделала. Руки пока что слушались ее неважно.
— Зря ты это затеяла, девочка, — сказал я, побалтывая порцией коньяка и вдыхая прохладный дымок "SALEM", — Если бы ты знала, что я терпеть не могу любое давление на себя, то навряд ли ты стала бы заниматься глупостями. Если б не лень, то я бы уже на тебя залез.
— Отпусти меня, а? По-хорошему. Я карате изучала два года. Тронешь — пожалеешь, — Татьяна подумала и добавила, — Кобель.
— Слу-ушай, глупее ничего не может быть, как драться голым с голой проституткой. Это же как раз хохма в моем стиле! Предлагаю: если побьешь ты, то деньги на кухне, в заварочном чайничке, ну а уж если я...
Из-за последовавших с ее стороны действий пришлось на время прервать фразу. Дама перешла в наступление, шипя, как кошка. Я гоготал и отмахивался от ее довольно — таки грамотных ударов. Когда осада уже наскучила, я снова обездвижил ее, живописно уложил в позе Данаи, оглядел взором знатока и сообщил:
— А ты ничо, вот только ноги кривые. Ну мне уже надоело драться, Татьен, немного лирики, please. Девственность такая же залипуха как и неопытность, да? Ну я просто в восторге. Между прочим, у нас на безумную любовь остается все меньше времени. А ты даже не помылась, от тебя пахнет. Да еще и вспотела.