— Вы здесь не стояли, вы влезли!!!
Мужичонка, ясное дело, не тише заорал, что стоял. Встряли бабы и начался Колоссальный Лай. Кого-то стали выталкивать из очереди. Благоразумно отойдя в сторону, откуда не могли видеть, что я же это и устроил, уже вполголоса попросил разделяющих меня и служебный вход:
— Пропустите к заведующей, пусть наводят порядок. Черт знает что творится!
И, сделав всего несколько шагов, я оказался в грязной подкове двора универмага, где меня ждал Рома.
Быстро проехав до ближайшей станции метро, я уже окончательно отпустил таксиста.
Я очень люблю метро. Вовсе не потому, что это именно московское метро. Просто метрополитен — для меня совсем особенный и приятный мир, стоящий как бы отдельно от Большого Города. Покатавшись на разных маршрутах туда-сюда, я, наконец, не замечая за собой ничего достойного внимания, доехал до дома. Где во дворе, на скамейке перед подъездом, увидел ночную знакомую.
Я остановился в пяти шагах, промычал:
— Ну? Что тебе еще от меня надо?
Ненакрашенная Татьяна смотрела на меня, как на что-то редкостное.
— Между прочим, вежливые люди отвечают на вопрос, — сказал я, но девица словно и не слышала. Смотрела — и все. Я отслеживал ее руки и прикидывал свои шансы на тот случай, если самые худшие подозрения оправдались. Она наконец вылезла из своей немоты:
— Тебя зовут Андрей, да?
— Может быть. Что тебе нужно? Вопрос понятен?
Темные глаза скучающе меня оглядели:
— Ты так и будешь сохранять пионерское расстояние? Или ты уже боишься меня?
— Может быть. Я последний раз спрашиваю: что тебе от меня надо? Отвечай, ты!
— Что мне, на всю улицу орать? — неожиданно злобно спросила она, — Есть дело. И оно касается тебя.
— Извини, мне некогда. Не имел и не желаю иметь с тобой дел. Пока.
— Стой! — меня недобро смерили взглядом, — Ведь ты не хочешь сесть за изнасилование, правда? У меня три свидетеля, что мы зашли в ту квартиру, и еще два, готовые где угодно подтвердить, что ты выкинул меня оттуда ночью. Будем судиться? Сам факт уже имеется, экспертиза все подтвердит. Ведь ты не хочешь в тюрьму, — нараспев сказала она, — И, значит, ты будешь делать все, что я скажу. Будешь, ублюдок. А теперь сядь, я пока не покушаюсь на твою драгоценную жизнь.
По мышцам пробежала нервная дрожь, я сел, ощущая, как в действие пришли боевые программы. Время стало бесконечно растяжимым. Она что-то басила на грани инфразвука, а я оглянулся и увидел то, что меня интересовало. Сбоку нас фотографировал чертила бомжеватого вида. Еще двое плечистых Татьяниных ровесников выглядывали из соседнего парадного. Я прикинул: "Вроде все."