Работа в голову не шла совершенно. Я сидел перед экраном рабочей станции и тупо читал новости. Около шести ко мне зашел Василий Михайлович. В этот раз поговорили у меня в кабинете. Важных новостей в этот раз не было. Предварительный результат экспертизы пришел — письма были не подделаны, но с большой долей вероятности, написаны были в один день. Не прояснилось по сути ничего.
На мой вопрос о смысле общения с Полянским, безопасник подтвердил мои рассуждения — пока не соберем всей возможной информации, соваться не стоило. И даже в таком случае, стоило обеспечить свою безопасность. Информация ожидалась только на следующей неделе.
Надо разгрузить голову от дурных мыслей, иначе ничего хорошего не жди...
С этой целью, я отправился во двор, посидеть за штурвалом нашего самолета. Это успокаивает. Внутри машины был смонтирован демонстрационный тренажер нашего производства, можно было полетать, не опасаясь ворчания супруги. И вообще ее не видя.
Окна кабины были затянуты не пропускающей свет тканью, внутренняя поверхность которой образовывала экран для проектора. Вычислительная система располагалась за кабиной, для этого были сняты два ряда сидений с левой стороны. Мощность компьютеров позволяла реализовать иллюзию панорамного обзора из кабины. Восхитительная система!
Насладиться полетом мне не удалось. Полезли в голову дурные мысли. На этот раз о семейной жизни. Что и говорить — она не удалась. Джульетта не хотела детей. Чего она хотела, вообще было не очень понятно — из материальных благ, у нее было все, чего она хотела — большая квартира, автомобиль — полтора года назад мы купили ей 'Фрилендер' только что появившегося второго поколения (кстати, именно поэтому мне пришлось довольствоваться слегка подержанным 'Диско', но я не грущу по этому поводу), куча шмоток. А вот общение со мной ей доставляло удовольствие все реже. Как и мне с ней. Физическая близость между нами стала редкостью, я стал с интересом глядеть на других женщин. На Анну, например или сегодняшнюю пухленькую студентку. Может, стоит сделать решительный шаг? Квартиру бы я оставил ей, на бизнес прав у нее нет. Жалко конечно, я любил наш дом, один из шедевров советского авангарда двадцатых годов, представитель стиля 'Конструктивизм', попавшего под запрет в середине тридцатых годов. Но мне все равно было бы где жить — мы с Виссарионычем купили для компании двухкомнатную квартиру в Уткиной Заводи, недалеко от офиса в расчете на использование ее приезжими сотрудниками. Но последние полгода такой необходимости не было, и она стояла пустая. Но на такой шаг надо решиться, и решиться тяжело. Опять же, а что делать дальше? Целей в жизни становилось все меньше. Можно было бы пойти на курсы подготовки пилотов-любителей, со временем и самолет бы себе позволил. Жаль, 'Маллард' если даже и починить, легализовать у нас будет практически не реально, в основном по финансовым соображениям. А семья? Раньше очень хотелось семейного счастья, детей, дом с садом. А сейчас? Тоже хочется, но решился бы я на новые серьезные отношения? Не уверен. А с другой стороны, было ведь и хорошее в нашей с ней жизни. Много было, но все меньше и меньше становится. Наверное, надо было прервать эти отношения еще тогда, когда хорошего было больше — чтобы запомнилось именно оно, а не эти бесконечные скандалы.