С мостика британского крейсера его командир, офицер и джентльмен, с невозмутимостью, достойной лучшего применения, рассматривал корабли врага (а он сейчас видел все три крейсера, хотя бы частично) и гадал, что будет дальше. Учитывая бедственность положения его корабля, ставшую фактически бесполезной артиллерию и численный перевес противника, мысли были мрачными, а наклоненный под нелепым углом мостик, из-за чего находившимся на нем приходилось то и дело прикладывать серьезные усилия, чтобы не упасть, душевному равновесию отнюдь не способствовал. И вряд ли британца успокоило бы, знай он, что с противоположной стороны прицела точно так же не знают, что делать дальше.
На мостике «Аргонавта» два лейтенанта, Севастьяненко и перебравшийся сюда Иванов, размышляли над тем, как поступить с британским кораблем. Самое простое и очевидное решение — дать отмашку артиллеристам и разнести броненосный крейсер к чертям. Учитывая, что «Сатлидж» едва держится на воде, добить его было бы достаточно просто. Как вариант, задействовать восьмидюймовые орудия «Хай-Чи», благо они остались неповрежденными. Пары хороших попаданий должно хватить. Другим простым выходом им виделась минная атака — на крейсерах хватало неразряженных аппаратов, а «Сатлиджу» хватило бы сейчас и одной хорошей плюхи.
Однако против таких решений возражала хозяйственная натура Севастьяненко. Что он видел перед собой? Лишившийся боеспособности корабль, битком набитый людьми, который можно было бы в кратчайшие сроки восстановить. Разумеется, если удастся дотащить его до базы. На британских моряков успевшему за последнее время привыкнуть к реалиям войны лейтенанту было, откровенно говоря, наплевать, но броненосный крейсер, который сам просится в руки, ему стало жалко до слез. Иванов рассуждал примерно так же, отлично понимая, что второй такой шанс им вряд ли представится. Так что решение — захватывать — отцы-командиры приняли единогласно. Оставался лишь самый животрепещущий вопрос: как все это организовать?
Размышлял Севастьяненко в свойственной ему манере недолго. Рубанув воздух ладонью, он распорядился спустить шлюпку и заявил, что сам поедет на переговоры с британцами. Иванов возмутился было, но Севастьяненко лишь заявил, что, во-первых, командовать их группой назначен он, а во-вторых, что раз его идея — ему и рисковать. Крыть Иванову было нечем, и он лишь рукой махнул. Будучи человеком независтливым и отдавая должное способностям товарища, он не стал мысленно желать ему свернуть шею. В конце концов, именно удача Севастьяненко позволила ему встать на мостик собственного крейсера. Конечно, он старше, да и по времени производства в чин превосходит вчерашнего мичмана, однако сдерживать амбиции Иванова научило не слишком удачное командование «Херсоном», а потому раз уж Эссен назначил командиром Севастьяненко, значит, адмирал ему доверяет. А доверие Эссена, которого на эскадре уважали, значило очень многое.