Морстен сидел у костра, флегматично помешивая ложкой варево в небольшом котелке, чтобы оно не пригорело и испарялось равномерно. То, что на небольшой полянке, вдоль окружавших её невысоких кустов, были набросаны трупы местных обитателей, походивших на помесь змей и оленей, его не смущало. Наоборот, ему было приятно размяться с противниками, которых можно было рубить, не сдерживаясь.
Испарения из котелка преследовали только одну цель — лишить силы любого из Мастеров, подошедшего слишком близко. На время, за которое нужно было донести до того, кто будет первым, что владыка Севера — не враг ему. Гравейн размышлял, кто это будет, варвар или Мать Матерей. И склонялся к тому, что придёт именно Мать. Варвар, несмотря на свою наглость, сквозившую в умах его людей, иногда проявлял осторожность. А значит, придётся готовиться к визиту Змеи. Той самой, что отправила на смерть одного наёмника…
За спиной шелестнул раздвигающийся воздух, и из кустов донеслось позвякивание браслетов, сопровождаемое почти неслышными проклятьями. Кажется, кто-то запутался своими длинными волосами в колючих ветвях.
— Подходи к огню, путница, — не оборачиваясь, произнёс Морстен, продолжая глядеть в пламя. В отличие от обычных людей, он мог это делать невозбранно, зрение не теряло время на приспособление к резкому переходу от света к темноте и обратно. — Садись. Я ждал тебя.
Лаитан высказала то, что думала про этого человека. Она узнала голос, пусть и полустёршийся в памяти. Слишком много прошло времени, слишком много было войн с тех пор, как и рождённых в тайне ото всех матерей Империи. Но знать об этом врагу не стоило. Язык имперцев, исполненный достоинства, мог при желании превращаться в гортанную брань. Лаитан выпуталась из кустов, шагнула к властелину и уперлась в него взглядом горящих зеленью глаз. Медные браслеты блестели в огненных всполохах, как и её чешуя на бронзовой коже. Она оставалась почти нагой, не считая нескольких кусков ткани шелка на теле.
— Стоило бы догадаться, что ты заявишься сюда и встанешь на моем пути, — прошипела она в лицо спокойно сидящему мужчине. Тот медленно и с какой-то незаинтересованной ленцой ощупывал её взглядом, не задерживаясь ни на чем, кроме одного места. Он долго смотрел на ключицы Лаитан, будто пытаясь на них что-то отыскать. Мерно мешавшая варево ложка замерла, и от котелка почти сразу потянуло едким дымом подгорающего зелья.
В голове властелина промелькнуло воспоминание о том, как он умер. Рука, принёсшая смерть, и крошечное родимое пятнышко на левой ключице Медноликой. Пятна на месте не оказалось. Но властелин не понимал, подвела ли его память или что-то ещё.