По другим сведениям из того же источника (Совнарком Крымской АССР), до ноября 1941 г. из города эвакуировались 26 тыс. человек, а с ноября 1941 г. по июль 1942 г. на кораблях было эвакуировано 58 тыс. человек — всего 84 тыс. человек
[210]. Количество успевших эвакуироваться евреев остается неустановленным — предположительно, выехать успели около трех тысяч евреев.
Севастополь был оккупирован в начале июля 1942 г. На момент оккупации города в нем оставалось около 42 тысяч жителей[211].
В город прибыло подразделение зондеркоманды 11а, которое расположилось по ул. Частника, 6. 6 июля евреям города по распоряжению городского коменданта было приказано носить на груди и спине шестиконечные звезды размером 100 мм[212].
Из представителей еврейского населения командир зондеркоманды 11а создал еврейский комитет[213], который был призван осуществить регистрацию севастопольских евреев. Еврейский комитет находился по ул. Херсонской у городского стадиона[214]. В списках требовалось указать фамилии, имена, отчества, места жительства евреев. Зарегистрированных евреев города эксплуатировали на самых тяжелых работах. Очевидец сообщал: «Во дворе тюрьмы (для советских военнопленных — М.Т.) я увидел бричку с большой бочкой — в ней пленным привозили воду для варки баланды. В бричку были впряжены люди с шестиугольными звездами на спине — это были севастопольские евреи»[215].
Через несколько дней был издан приказ о явке евреев на городской стадион с трехдневным запасом продуктов. 12 июля евреи были собраны на оцепленном жандармерией городском стадионе «Динамо», оттуда они партиями были переведены в тюрьму[216]. В тюрьме евреи сначала были ограблены: «начали забирать деньги, ценности и часы». Имена прибывших в тюрьму были снова зарегистрированы служащими зондеркоманды[217]. По воспоминаниям некоторых очевидцев, часть евреев была отпущена домой с приказом явиться на следующий день. «Возвратившись с этого сбора, моя соседка — по национальности еврейка — мне рассказала, что на сборе им пояснили, что их поведут в деревню, где они должны работать в сельском хозяйстве»[218].
В тюрьме, по воспоминаниям священника Бориса Пекарчука (входившего в состав севастопольского отделения ЧГК), комендант приказал каждому записать свой адрес на отдельной бумажке и к ней привязать ключ от своей квартиры. Севастопольского врача Звенигородского отпустили домой, предложив ему заниматься своей профессией, однако он отклонил предложение коменданта тюрьмы, заявив: «Где мой народ, там я тоже с ними»[219]. Затем евреев вывозили партиями и расстреливали — около 1500 человек на 4-м километре Балаклавского шоссе у противотанкового рва