— Вылезайте! — тон Плейте был довольно резок, но я давно отвыкла от церемоний. — В пятидесяти метрах от дороги дом Машри. Скажете, что я прислал.
Афарас едва успел захлопнуть дверцу, и Плейте газанул так, что из под колес полетел гравий. Мы остались стоять на пустынной дороге, окруженные подступающим к самой обочине ельником.
Дом Машри оказался маленькой бревенчатой хижиной с черепичной кровлей и резным наличником над единственным окном. Хозяин — сгорбленный старик в грязных парусиновых штанах и не менее грязном пиджаке, одетом прямо на голое тело — открыл нам, едва услышав имя Плейте.
Братец устремился к постели так проворно, что я не успела его остановить. Суровый взгляд старика чуть смягчился при виде спящего мертвым сном Клюса, на белый свет извлеклись дряхлые раскладушки, но мне было уже решительно все равно, куда лечь. У меня от слабости дрожали руки, а под ногами пол качался так, что я то и дело хваталась за Афараса. Добравшись до деревянной с парусиновым лежаком раскладушки, я повалилась не нее и сразу же уснула.
Не знаю, сколько времени мы спали, но после ночных приключений и бурного дня, проспать можно было бы и дольше. Помешал Эми. Выбравшись из теплого убежища за пазухой Клюса, нелюдь вскарабкался ко мне на раскладушку и завыл не кошачьим, а волчьим воем.
Столь бесцеремонно разбуженная я вместо кота обнаружила у изголовья волка с кошачьей головой, крыльями летучей мыши и хвостом ящерицы.
— Нашел время шутить! — возмутилась я.
Эми громко хлопнул крыльями, издал последний истошный вопль и растаял в воздухе.
Забившегося в угол перепуганного хозяина успокоить я не успела: дверь хижины рывком распахнулась, и в комнату втолкнули Афараса. Его вели двое верзил в белых сутанах. Машри метнулся было к окну, но дуло автомата заставило его замереть на месте. Автомат в руках священника — что может быть нелепее? Но он был.
Следующим через порог переступил водитель «газели».
Черные круги под глазами и забинтованная рука говорили о том, что жизнь в амаданской тюрьме не была сладкой. Я поискала глазами Филиппа, но не нашла его.
Священник громко забормотал слова молитвы.
Бесцветные глазки под тонкими бровями обежали наши застывшие фигуры (Клюс тоже успел сесть на кровати) и остановились на мне.
— Ведьма, — свистящим шепотом произнес он.
Пальцы кольнула тупая игла, но тут же исчезла. От священника исходила давящая тяжесть, и я с большим трудом сползла с раскладушки, чтобы занять место возле Клюса. Брат дышал прерывисто, на лбу выступили капли пота.
— Клюссиди Диано Лу, — медленно произнес священник. — Малолетний король Анэмора и его сестра принцесса Эста.