– Говорят, что мы бесчеловечны, – сказал он. – Безобразны. Нас называют батальоном смерти. Но им никогда не понять нашей жертвы. Как отвратительно было то, что мы должны были сделать, и как это рвало нам душу. Потому что бывают времена, когда вы должны забыть о гуманности в борьбе за спасение человечества. Все вы проявили мужество, чтобы доказать это… а сейчас мы должны бороться с ними, иначе все испытания, которым мы подвергались, окажутся напрасными.
Он неспешно и уверенно шел вдоль рядов и говорил достаточно громко, чтобы его слышали и люди, и обезьяны. А то, что обезьяны услышали его рассуждения о грядущих планах их полного уничтожения – это, кажется, его совершенно не волновало. Их смерть была делом решенным.
– Мы не можем потерпеть неудачу. Мы – последняя линия обороны. Где-то в этом мире есть другие выжившие. Знают они об этом или нет, но они рассчитывают на нас. Мы должны быть готовы защитить их от этой новой чумы, – он задумчиво покачал головой. – Мы всё это видели здесь. Теперь это распространяется на север. Если мы проиграем эту битву, это расползется повсюду. Если мы проиграем – через несколько месяцев человеческая раса произнесет свои последние слова и смолкнет. И станет просто еще одним видом тупых животных, обреченным скитаться в этом прóклятом Богом мире.
Он остановился в самой гуще солдат. Пастор стоял рядом и слушал своего командира с восхищенным выражением на лице, лишавшим Цезаря всяческих иллюзий, которые он питал в отношении врожденной порядочности этого солдата. Подобно остальным, Пастор сохранял верность несущему геноцид крестовому походу Полковника.
– Большинство из вас – еще молодые мужчины и женщины, – сказал Полковник тоном еще более задушевным, почти нежным. – Если мы победим, а к тому времени пройдут многие годы, и будете вы где-нибудь сидеть со своими детьми и внуками, и они вас спросят: «Что ты делал на этой великой войне?», – вы им ответите, что вы сражались – отчаянно – за более справедливый мир.
Пастор проглотил слюну и гордо вздернул подбородок. Как и другие солдаты, он искренне был вдохновлен речью Полковника. Несмотря на то что на них надвигалась целая армия, глаза солдат сияли воодушевлением, от которого Цезаря пробирало до костей. Становилось ясно, что они совершат любое преступление, чтобы установить власть человечества над планетой и увидеть идиллическое будущее, которое предсказывал Полковник. Безмятежный мир, в котором человечество будет расселяться по планете и процветать, как это было до эпидемии.
* * *
Свистки взвизгнули, и младшие офицеры распустили солдат с парада, отправив их на работу – выводить скованных обезьян из загонов и неспешно сопровождать их на место мучений. Полковник, в сопровождении Пастора и Рыжего, терпеливо наблюдал за этой суетой, пока не подошел к клетке Цезаря.