– Я не знаю, – признался Цезарь.
– Но… она с вами? – спросил Плохая Обезьяна, явно запутавшись.
«Наверное, с нами», – подумал Цезарь и кивнул.
– У нее никого нет.
Плохая Обезьяна смотрел на девочку с жалостью.
– Я видел, как ты смотреть на нее… сейчас, – он повернулся к Цезарю. – Грустный смотреть.
Цезарь не знал, что ответить. Его боль была слишком глубока, чтобы жить с ней, не говоря уже о том, чтобы делиться ей с незнакомцем. Так что он решил промолчать.
Плохая Обезьяна внимательно смотрел на него, вероятно, что-то обдумывая, потом решился задать вопрос.
– У тебя есть… ребенок?
Он мило улыбнулся, в блаженном неведении, что вступает на опасную тропу, и Цезарь бросил на него испепеляющий взгляд. Лицо у Плохой Обезьяны вытянулось, и он закрыл руками рот. Отвернувшись от вразумленной обезьяны, Цезарь почувствовал укол вины – Плохая Обезьяна не знал о свежих ранах, которые обнажил его невинный вопрос. Вздохнув, Цезарь прервал молчание.
– Его убили, – сказал он угрюмо. – Люди.
На лице Плохой Обезьяны появилось понимание и участие.
– О-о… солдат?
Цезарь кивнул, уставившись на гаснущий огонь. У него перехватило горло, и говорить стало труднее, чем обычно. Обычно дурашливое выражение лица Плохой Обезьяны стало задумчивым, когда он осознал то, что Цезарь сказал ему.
– У меня есть ребенок, – признался Плохая Обезьяна.
Цезарь, удивленный, повернулся к нему. Ему не нужно было спрашивать, что случилось с ребенком, – одинокий шимпанзе уже рассказал, что случилось с его сородичами много лет назад. Люди их убили.
Глубоко спрятанные старые воспоминания появились в глазах обезьяны. Он посмотрел на Цезаря.
– Думаешь… ты найдешь его… в человеческом зоопарке? Солдата?
Цезарь мрачно посмотрел на догорающие угли в камине.
– Не знаю. Может быть.
Плохая Обезьяна обдумал его слова.
– Тогда… может быть, я пойду с тобой.
* * *
Лука с Ракетой подвели коней к крыльцу главного здания. Солнце встало, и снег наконец стих, так что Цезарь решил тронуться в путь как можно раньше. Лука так и не понял, что заставило Плохую Обезьяну изменить свое решение, да и стоило ли смотреть в зубы дареному коню – кажется, такое было у людей выражение? Вскочив на лошадь, самец гориллы решил, что они правильно поступают, преследуя Полковника. Он понимал, зачем Цезарь охотился за Полковником, и винил себя в том, что не разглядел опасности в трусливом поведении Снежка. И еще он беспокоился за обезьян, которых они оставили. Сможет ли Дротик самостоятельно отвести их в безопасное место, без помощи Цезаря?
«Цезарю нужна месть, – подумал он, – а нашему народу нужен Цезарь».