* * *
Я смутно помнила, как Айсек и вернувшийся Рэши проводили меня до комнаты в общежитии. Айсек даже вошёл со мной и пытался расспросить о самочувствии. Я, как могла в таком состоянии, заверила его, что всё в порядке. Потом пришли Волния и Дискония и выпроводили мага из комнаты. Подруги тоже пытались меня разговорить, но я только твердила, что не хочу сейчас никого видеть и моим просьбам вняли. Я осталась одна. И что сделала бы другая на моём месте? Бросилась бы прочь из академии, искать заветную гору? Забилась бы в угол и тряслась от страха не сберечь великую тайну? Или, быть может, поспешила бы вернуться к родителям, чтобы рассказать им всё? Я же поступила иначе. Я просто уснула. Тело, игнорируя панические мысли и пространные рассуждения, решило запастись энергией, словно знало гораздо больше разума и предчувствовало, что силы мне понадобятся.
Разбудил меня дразнящий запах еды. По комнате витали ароматы запеченного в сыре мяса и жёлтых, произрастающих только на юге империи, слив.
— А вот и наша девочка проснулась, — прощебетала Волния, когда я открыла глаза.
Русалка насмешливо щурилась, сидя перед моей кроватью на корточках и держа прямо перед моим лицом блюдо с исходящим паром мясом в аппетитной сырной корочке. За столом сидела Дискония и чистила крупные сочные жёлтые сливы.
— Mы тут подумали, с твоими охранниками пообщались, и выяснили, что ты со вчерашнего обеда ничего не ела, — проговорила сирена.
Пообщались бы с Валери и Охаррой, узнали бы, что я и не обедала вчера. Так же как и не завтракала, впрочем. Да я вообще уже два дня ничего не ела. Последняя моя трапеза состоялась в этой же комнате, два дня назад, и кормили меня тоже водные. Но говорить им об этом я не стала.
За окном уже царили вечерние сумерки, а я по-прежнему не знала, что делать с новым знанием. Такое не забудешь и не отложишь на потом, чтобы обдумать, когда настроение появится.
Поедая принесённый подругами ужин я, с благодарностью поглядывала на них, решала дилемму — можно ли ми довериться? Благодарность моя была адресована не столько их заботе о моём пропитании, сколько тому, что девушки не лезли с расспросами и занимались своими делами.
Когда с ужином было покончено и, насытившись, я отодвинула блюдо с остатками мяса, Волния покосилась на дверь и с усмешкой спросила:
— Отдать остатки твоим сторожевым пёсикам?
Я недоумённо посмотрела на русалку.
— Да-да, они там, под дверью. Маются, бедолаги. От сердобольных девиц, рвущихся скрасить одиночество их бдения, отбиваются, — подтвердила мои догадки она.