Он все равно не поверил. Свитер и очки училки едва ли могли замаскировать ее эротическую привлекательность. Он кивнул, сделав вид, что она его убедила, и решил выяснить все в более подходящий момент, например, когда она пропустит несколько стаканчиков. Чего не произошло.
На третьем свидании они очутились в ее квартире и приступили к экспериментам в области тантрического секса, а через месяц были помолвлены и в конце концов рванули в Восточный Вашингтон, чтобы расписаться. Новость достигла ушей профессора Плимптона, и он перевел своей любимой студентке Мишель некоторую сумму денег вместе с указаниями, как добраться до его загородного дома в Веначи, где парочка сможет насладиться медовым месяцем. Там были холмы с дорожками для романтических прогулок, чистое холодное озеро, виноградники…
Из-за всей этой волнующей неразберихи у Дона совершенно вылетело из головы, что он собирался добиться от невесты признания, где и когда на самом деле она видела его раньше.
Некое подобие отрезвления наступило, когда плот Дона врезался в гниющие доски причала возле Руби, атабаскской [83] деревни, сползшей к самому краю излучины могучей реки. Рыбные колеса [84] лениво шлепали по воде, хотя пора нереста чавычи уже давным-давно прошла, и теперь можно было рассчитывать лишь на горбушу и сига; на волнах покачивались ялики с побитыми бортами, привязанные к причалу веревками, покрытыми слизью; в воздухе стоял густой дух горящих тополиных дров и острый мускусный запах коптящейся кеты. Единственными современными зданиями были школа и оружейный склад – все остальные строились в 1930-е, а то и раньше, в те смутные времена, когда сюда еще не ступала нога белого человека. На черепичных крышах красовались спутниковые антенны, кажущиеся неуместными и чуждыми, как глубоководная флора.
Когда Дон ковылял по хлюпающей грязью дороге, жители рассеивались перед ним, как дым. Они провожали его бесстрастно-пустыми взглядами, которые он слишком хорошо помнил по прежним приездам. Насколько он разбирался в их традициях, его примут за демона или одержимого демонами. Учитывая количество алкоголя, пропитавшего его печень – орган, издревле считавшийся вратами в мир духов, – в каком-то смысле они будут, конечно, правы. Его череп был полон шепотов – шепотов на языке горящих листьев табака, коррозионного гула канцерогенов, пускающих метастазы в мозг. Мир у него перед глазами был окрашен в желтушные и синюшные тона.
Дон заплатил на почте десять долларов, чтобы воспользоваться радиосвязью и проверить свои сообщения. Он подумал, что, наверное, похож на героя мелодрамы, стоя в этой комнате с низкими потолками, привалившись к неровной стене, покрытой желтой чешуей листовок и фотографиями объявленных в розыск неведомых субъектов из дальних уголоков страны, с телефонной трубкой, зажатой между плечом и ухом, с почти опустевшей бутылкой виски в свободной руке.