Не сводя с меня побелевших от ярости глаз, руку он всё же отнял.
– А теперь – сядь.
– Ты думаешь, что можешь мне приказывать?
– Сядь, я сказала.
– А если я не подчинюсь, ваше величество, что тогда? – скрестил он руки на груди, с вызовом глядя на меня.
Я засмеялась, тряхнув головой и села сама:
– Тогда ты будешь стоять передо мной навытяжку, как и положено вассалу перед королевой. И заметь, это твой собственный выбор.
На мгновение в его глазах мелькнула такая дикая ярость, что я мысленно попрощалась с жизнью.
Но в следующую секунду человек взял зверя под контроль.
К моей неожиданности, Миарон рассмеялся, тряхнув головой, отчего волосы, которые всегда мне нравились, даже тогда, когда всё остальное в нём я терпеть не могла, не колыхнулись вокруг треугольного лица.
– Ты умеешь быть убедительной, – присел он у моих ног и, прищурившись поглядел на меня снизу – вверх.
Я читала в его взоре насмешку и восхищение, издёвку и уважение. Всё это, как всегда приправленное неприкрытым вожделением, когда-то столь сильно меня смущавшем.
– Я отправила Лейриана с Эллоиссентом потому что в Эдонии мой сын будет в безопасности.
– Ты забыла, чем это закончилось в прошлый раз?
– Ты не сможешь защитить Лейриана сейчас. Да и какого мне будет, если мои сыновья схлестнутся между собой?
– Лейриана интересуют бабы, а не корона.
– Рано или поздно он может сообразить, что с короной у него будет куда больше баб. А если не сообразит, и не нужно – за него смогут сообразить другие.
– Так сказала бы правду! Мол, Риан, твой братец никогда не сможет перейти тебе дорогу, потому что не имеет отношения к царской династии – ну, то есть совсем никакого. Абсолютно.
Я вцепилась в черную косу, с силой за неё потянув (не удержалась от искушения), так, что голова оборотня запрокинулась и наклонившись к его лицу, выдохнула прямо в кроваво-темные губы, похожие на спекшуюся кровь:
– Я скорее откушу себе язык. Или тебе, – с улыбкой протянула я. – Если вздумаешь болтать.
Жар его тела, как и мысли о его крови туманили голову.
Я чувствовала, как она, кровь, течёт под гладкой смуглой кожей и мне до одурения захотелось попробовать её на вкус. Голод пульсировал в венах.
Наверное, он отразился на моём лице, потому что Миарон понимающе ухмыльнулся.
– Ты хочешь меня? Моего тела? Или моей силы?
– К сожалению, и того, и другого.
– Почему – к сожалению?
– Не люблю быть зависимой и идти на поводу желаний.
Он обхватил мои плечи руками, заставляя опрокинуться на спину.
Навис надо мной, глядя сверху вниз со странным выражением:
– Тем ценнее эти мгновения, когда твоя зависимость от меня становится очевидной.