— Так вы что, млять, с внешниками торговали?
— Не кипятись, Ахмед. Ты бараки возле Тошниловки видел?
— Видел, и что?
— Так вот живут там интересные люди. — Седой завесил маленькое оконце тряпкой, чиркнул спичкой и поджег керосиновую лампу. — Не муры, и не внешники, но и честными рейдерами не назовешь. Живут себе тихо и спокойно, огородики садят, в кабаке водку пьют, ну и мимоходом скупают золотишко. А кому дальше продают — думаю понятно, но никто настойчиво не интересовался никогда. Сам понимаешь, не будь этого обменника, так сказать, внешники эту Тошниловку давно бы с землёй смешали. А так — нейтральная зона, и нашим, и вашим, как говорится.
— И на что меняют?
— Спораны, горох, патроны. Но курс, я тебе скажу — звездец. Пользуются монополией, барыги.
Атеист огляделся в подвале, обстановка конечно спартанская, а-ля бомжатник. Грубо сколоченные нары вдоль стен, заваленные грязным барахлом, в центре круглый стол на коротких ножках, столешница вся истыкана ножом, вся в чёрных подпалинах от окурков. Да и запах здесь отнюдь не ароматы Франции — смесь табачного дыма, грязных носков и мочи.
— Ну и вонища!
— Зато уютненько! — Седой уселся на нары, с нескрываемым удовольствием вытянул ноги. — Неслабо мы сегодня прогулялись.
— Вшей тут не подцепим?
— Атеист, ну что за капризы, как прынцэсса прям. Ты глянь на себя — по уши в г… грязи, как поросенок, и ещё привередничаешь. Лучше будь другом — сгоняй за водой. Вон бутылка чистая в углу лежит.
— Сомневаюсь, что здесь можно найти что-нибудь чистое.
— Не умничай. Сейчас выйдешь, и направо. — Седой указал рукой. — Шагов тридцать и увидишь камень здоровый. Вот из-под него родник бьёт.
Атеист огорченно вздохнул, всем своим видом показывая, какое огромное одолжение делает. Подобрал бутылку, как ни странно — чистая, сдвинул дверь в сторону. Автомат с собой — тут без оружия даже отлить не ходят. Свежий воздух после ароматов гадюшника пьянил и кружил голову. Идти и вправду недалеко, вот он камень, огромный, это скорее обломок скалы, размером с автомобиль, зарылся в землю, как поросенок. Луна чуть серебрится, прячется в облаках, ничего не разглядеть, Атеист сделал шаг и тут же отдернул ногу назад. Смачно чавкнуло, в ботинок плеснула ледяная вода, в подошву словно впились тысячи иголок. Ругнувшись, опустился на корточки, и тут же зеркало воды вспыхнуло светом луны. Атеист отложил автомат, набрал в бутылку по самое горлышко, озябшие пальцы натуго затянули крышку. Немного помедлив, рискнул умыться, вода конечно жутко ледяная, но все равно приятно ощущать под пальцами скрипящую чистотой кожу, а не пыльно-жирную мерзость. Эх, сейчас бы баньку… Что-то мелькнуло за спиной, Атеист крутнулся, рука дернулась к автомату, но не успел… Тяжёлый удар по голове, в глазах заискрило, как в закоротившем трансформаторе, Атеист тяжело захрипев, повалился набок.