— Не перестарался?
— В самый раз. Вяжи тушку…
— Атеист утонул там что ли?! Пойду гляну… — Седой тяжело закряхтел, поднимаясь, словно и правда преклонного возраста. Ахмед резко вскочил, лязгнул затвор, он крепко сжал направленный на товарища автомат.
— Держи руки, чтоб я видел и без глупостей!
Седой опешил на миг, наконец добродушное лицо окаменело, словно у бронзового памятника, тяжело засопев сжал кулаки.
— Седой! Не дури!
За дверью шаги, в подвал влетели трое. Один, рыхлый толстопузый здоровяк в камуфляже, с красным, как у алкоголика носом, замер у двери, сжимая в руках автомат. Второй, низенький худосочный азиат, вырядился в подобие костюма ниндзя, даже маска торчит из кармана. Этот вооружен попроще — старый добрый «ТТ», но на поясе вдобавок в самопальной кобуре дожидается своего часа обрез. Третий — сутулый мужичок, пальцы, забитые синевой сжимают охотничий карабин.
— Ну ты и сука, Ахмед.
Сутулый шагнул вперёд, удар прикладом откинул Седого назад, на лежак. С разбитой переносицы ручьем хлынула кровь, нос явно сломан, но Седой не отключился, даже не поплыл. Вместо этого, он резко вскочил, прыгнул вперед, словно хищник, правый кулак с оглушительным шмяком разнес морду сутулого. Тот отлетел, как выбитая шаром кегля, сполз по стене, словно раздавленная гусеница. Азиат вскинул ТТ, палец с грязным обломанным ногтем нажал на спусковой крючок. Толстяк у двери тоже жахнул из автомата. В тесном подвале грохнуло, как из пушки, в ушах зазвенело, сутулый заверещал, как недорезанный поросенок:
— Не стреляяяяяять!
Красноносый с азиатом переглянулись, опустили стыдливо очи, как монашки в пивбаре.
— Вы что — совсем далбоёбы?! Сказано же — доставить живым! Живым, млять, а не нашпигованную свинцом тушку.
Сутулый вскочил, вытирая, или скорее размазывая кровь, нос распух, глаз стремительно прятался за расплывающимся синяком. Тяжёлая у Седого рука, тяжёлая. Ахмед недовольно пробурчал:
— Не могли нормально с ним обойтись, обязательно прикладом было?
Сутулый покосился со злостью, окрысился:
— Тебе не спросили! И вообще лучше пасть заткни, а то рядом ляжешь! Ванька, глянь, что с этим…
Азиат подошёл ближе, склонился над телом, палец опустился на шею, отыскивая пульс. Седой лежал на правом боку, вытянулся на половину подвала. Брови азиата удивленно поползли вверх, он открыл было рот сообщить радостную весть. Не успел… Седой крутнулся всем телом, хватая левой за плечо рванул противника на себя, тот пытаясь сохранить равновесие уперся руками о стол и лежак. Правая рука мелькнула быстрее пули, нож со свистом вонзился в подставленную шею, из-под зажатой рукояти фонтаном плеснула кровь, прямо в лицо. Седой с трудом отплевался, отпихнул уже мертвого оппонента в сторону, вытер более-менее чистой стороной рукава разбитые губы и проворчал недовольно: