– Я бы предпочла, чтобы ты работал на меня.
Я представил небольшие кривые рожки, проглядывающие из-под ее темных волос.
– Мне нравится, что ты умеешь играть и понимаешь, что это такое. Уверена, из тебя вышел бы отличный защитник. Весьма активный на поле. Плохо, что ты еще не привык выигрывать. Но этому можно научиться. Играешь в бридж?
Я усмехнулся, и она ухмыльнулась в ответ, не сводя с меня глаз. Мы будто бы понимали друг друга. Издевалась ли она надо мной или говорила серьезно? Хелен достала визитку из сумки и, протянув мне, добавила:
– Приходи поговорить после Рождества, мне как раз и нужен такой, как ты.
Я взял карточку и сунул ее в карман.
Почему я тогда всерьез воспринял ее предложение? Очень сложно объяснить. Люди обычно склонны истолковывать такие побуждения подсознательными сексуальными мотивами – мол, хотелось быть в окружении красивых девушек. Но не в этом случае. Девушек я любил, но у меня никогда не было с ними проблем. Да и до моделей я не такой уж и охотник. У меня было несколько подруг из агентств и раньше. Я находил их тощими, скучными и слишком меркантильными. Ариана – исключение. Она не страдала по крайней мере манией величия, свойственной почти всем моделям.
Однажды мне довелось услышать, как Ариана обсуждает с подругами красоток из Беверли-Хиллз, не слишком восторженно отзываясь об их достоинствах. Но говорила она без зависти, всегда присущей ядовитым шуткам топ-моделей.
Обычно, встретив какую-нибудь девицу с обложки, от вида которой у меня слюни текли, я полностью разочаровывался после часа общения с ней. И дело не в том, что у них не такие уж приятные голоса, как ожидаешь, а в том, что этими голосами произносятся пренебрежительные вопросы: «Кто такой Джеймс Браун?», «А что, Милан и Милано не одно и то же?»
Но даже после такого опыта некоторые иллюзии на их счет у меня все, же оставались. Мысль о том, чтобы завести роман с супермоделью, до сих пор привлекала, и это должна была быть действительно суперсупермодель. Но каковы бы, ни были мои мечты, я знал, что, скорее всего это никогда, ни случится.
Так в чем же причина того, что я попался на удочку Мисс Роттвейлер? И почему я все-таки набрал номер с карточки и спросил:
– «Мейджор моделз»?
Может быть, с модельным агентством были связаны мои художественные амбиции? Или я рассчитывал обнаружить там нечто, подходящее для моей живописи, мысленно уподобляя себя Тулуз-Лотреку, нуждавшемуся в танцовщицах из «Мулен Руж»? Мой учитель рисования однажды сказал мне: «Все, что тебе нужно, – это опыт». Откуда мне, двадцатитрехлетнему американцу среднего класса, было набраться опыта? Я действительно нуждался в пополнении своего багажа житейской мудрости, который помог бы мне достичь совершенства в живописи. Я вел рассеянный образ жизни. Переходил от одной крайности к другой, смешивая экстравагантность, напряжение, экстаз, сомнения и позволяя себе немножечко страдать. Во всяком случае, у меня бывали недлительные периоды отвращения к себе и разочарования. Все это, казалось, должно было привести меня к правильному решению. Но чем больше я размышлял над предложением Роттвейлер, тем сильнее склонялся к тому, чтобы принять его. Таинственная демоническая особа загипнотизировала меня.