Я просидела совсем немного, когда толпа слегка расступилась и я увидела их.
На Линдси Реншоу было кремовое платье из тонкой, словно струящейся ткани, которая мягкими складками ложилась вокруг ее ног. Не знаю, откуда оно было, но определенно не с распродажной вешалки в торговом центре. Она стояла совершенно неподвижно в туфлях на высоких каблуках, волосы блестящими локонами струились вниз по спине. Она была красива, и все это знали. Я это знала. Симпатичных людей много, но в жизни встречаешь так мало по-настоящему красивых. От нее словно исходило какое-то сияние, которого не было у остальных, какая-то искра, которую не купишь и не подделаешь.
Они не танцевали, но она стояла близко к своему спутнику, чтобы он мог слышать ее сквозь музыку. Он был в черном костюме с расстегнутым пиджаком, в накрахмаленной белой рубашке с тонким черным галстуком. Он склонил голову, ее губы находились прямо возле ее уха. У меня скрутило живот.
Эзра Линли.
Он был... великолепен. Они великолепно смотрелись вместе.
Машинально я встала, пошла в туалет и закрылась в угловой кабинке. Я достала телефон и подумала о том, чтобы позвонить кому-нибудь, но кому? И что я скажу? Это был тот вид неприятных сюрпризов, которыми просто необходимо с кем-нибудь поделиться, но у меня не было никого, с кем я могла бы поделиться.
Через некоторое врем я покинула туалет и вышла на улицу. В сумочке у меня лежала книга, так что я села на ступеньки, ведущие к спортзалу, открыла книгу и уставилась на слова, совершенно не воспринимая их.
Это был паршивый сюрприз, и я была слишком гордой, чтобы признать, что он причинил мне боль. Я предполагала, что Эзра не пойдет на бал выпускников, питая глупую, но утешительную надежду, что он не захочет показаться ни с кем, кроме меня.
Но вот она, Линдси. Тут как тут. Снова влезла в мои перспективы.
Но был ли Эзра вообще перспективой? Джейн заметила бы, что между нами никогда не было соглашения. Он никогда не говорил вслух, что я ему нравлюсь. Но временами было в его глазах что-то, что, я могла бы поклясться, говорило намного больше. Более глубокий вид заботы.
— Дев?
Где бы я ни была, Фостер обладал способностью найти меня.
Я закрыла книгу, когда он сел на ступеньку рядом со мной.
— Громко там, да? — сказал он. — И жарко.
— Это обычно.
Я взглянула на Фостера. Он выглядел другим человеком. Не столько из-за одежды, или прически, или новой физической формы, а из-за лица. Фостер, которого я встретила в начале лета, казался... опустошенным. Этот Фостер был полон внутри.
— Гвин вроде милая, — добавила я через минуту.