— Мы всегда ходим вместе, Дев.
— Да, ну, это было до того, как у нас появились... перспективы.
— Перспективы? Что это вообще значит?
— Не знаю. — Я разорвала пакетик с заправкой и начала энергично поливать свой салат. Если бы дело было во времена Джейн, то Кэс был бы мистером Кинкейдом, и он понял бы, что я имею в виду. — Люди, которые нам нравятся. У нас обоих появились люди, которые нам нравятся.
— Значит, тебе нравится Эзра.
— Возможно.
Я даже не знала, правда ли это, но не собиралась рассказывать Кэсу.
— Здорово. — Пауза. — Ну... может быть, я приглашу Линдси.
— Наверное, тебе стоит.
— Ладно.
Секунду он смотрел на меня, как будто провоцируя изменить решение, а потом взял свой поднос и ушел.
24
Новым заданием по английскому в девятом классе стало сравнение литературного произведения и его экранизации. Это был тот потрясающий вид конкурсных заданий, по которым я очень скучала. Эссе в девятом классе были лучшими. Все, что осталось нам в выпускном классе, — это критический анализ, сноски и целые страницы со списком источников. Упаси Боже получать от этого удовольствие.
В мое «рабочее время» на следующей неделе ко мне пришла самая натуральная девица. Я знала ее по урокам физкультуры. Та, которая так нетерпеливо объявила Эзру своим напарником до того, как Фостеру выпал шанс.
— Миссис Чемберс сказала, что ты прочитаешь это, — сказала она, держа пачку листов у меня перед лицом.
— Конечно. Что ты сравнивала?
— «Эмму» и «Бестолковых» [17].
Я моргнула и посмотрела на нее:
— Правда?
— Было сказано про экранизацию, — коротко ответила она. — Не уточнялось, какая именно экранизация.
Я взглянула на титульный лист, который поведал мне, что, во-первых, девушку зовут Аманда Джефферс, и во-вторых, Аманда Джефферс не валяет дурака. Заголовок был достоин самой Рэйчел Вудсон — «Эмма против Шер: превращения героини Остен в Америке двадцатого века».
Если бы у меня был ремень безопасности, мне пришлось бы пристегнуться. Аманда Джефферс устроила мне крутое литературное путешествие. Ее работа была хорошо продуманной, стройной, понятной, обстоятельной. Она также была объемом в семь с половиной листов, хотя в задании говорилось только о четырех.
Закончив читать, я подняла на нее глаза:
— Ничего себе. Тебе, должно быть, очень нравится писать.
Аманда пожала плечами.
— Это очень хорошая работа.
— Что я могу изменить?
— В смысле... — Я понятия не имела. Я не могла придраться даже к оформлению. Я бы ни за что не призналась вслух, но эта работа была выше моего уровня.
— Я хочу «отлично», — сказала Аманда, как будто я ее не слышала. — Так что я могу изменить?