— Ты нашла во Франции убежище?
— В какой-то степени. У Скаргрейва было большое влияние. Даже во Франции нам приходилось скрывать свое происхождение. Мне было ужасно сложно, — она скривила губы, я увидела печаль в ее глазах. — У меня есть привычка говорить то, что не нужно, кому не нужно, нам приходилось переезжать. Это расстраивало маму.
— Твоя мама здесь с тобой? — спросила я.
Печаль в глазах леди Сивиллы стала сильнее.
— Боюсь, мама умерла прошлой весной в Париже.
Теперь уже я сказала то, чего не стоило. Я знала, как ужасно терять мать.
— Прости, — неловко сказала я.
Сивилла тепло кивнула.
— Ты очень добра. Она болела какое-то время, так что это было ожидаемо, но я ужасно скучаю. И, конечно, возвращаться сюда было сложно.
— Ты живешь с отцом?
— Нет. Он умер раньше, чем мы с мамой отправились во Францию. Меня забрала его сестра. И ее муж, конечно, но тетя Горинг принимала решение. Она была немного старше моего отца, ее дети уже выросли, — Сивилла говорила открыто, это меня всегда удивляло в людях. Она добавила. — Думаю, она надеется, что я найду себе пару, стану полезной для семьи. Потому я и в Гринвиче. Тетя Горинг хотела, чтобы меня представили двору. Мы хотели быть тут лишь пару дней, но теперь, когда тигель украли, нам приказали остаться. Я тут уже довольно давно из-за этого. Конечно, сейчас уже безумно скучно.
Ее лицо было таким смешным, что я снова невольно рассмеялась. Как же приятно было делать это после страшных событий дня.
Я импульсивно сказала:
— Почему бы тебе не прийти ко мне в комнату? Можно поужинать вместе.
— О, нет. Это будет неправильно. Видно же, что ты едва на ногах стоишь от усталости. Конечно, ты ведь проделала такой долгий путь. И тетя Горинг будет меня искать.
— Тогда увидимся завтра.
— Да, — сказала Сивилла. — Буду очень рада. А пока отдохни, — она улыбнулась. — И не забудь положить на подушку немного лавровых листьев для Валентинова дня.
— Валентинов день?
— Завтра. Говорят, если прицепить к подушке листья, то приснится истинная любовь.
Я о таком не слышала, но я и о празднике этом едва знала.
— А если у меня нет лавровых листьев?
— О, не переживай, — сказала Сивилла, смеясь. — Это лишь старая сказка. Говорят еще, что первый мужчина, которого встретишь в этот день, будет тебе парой, а это уж вряд ли правда, — она быстро, как птичка, поцеловала меня в щеку. — Сладких снов, милая Люси! Я рада, что мы снова встретились.
Она ушла, а я, вдали от ее чар, задумалась, могла ли так дружелюбно вести себя с ней. Рэкхем говорил, что его шпионы всюду. Может, Сивилла — одна из них.