— Он не ощущает вкус, — сказала я, вспомнив разговор в сокровищнице.
— Да, — согласился Пенебригг. — К сожалению.
Король очень тихо спросил у королевского лекаря:
— Он умрет?
— Не могу сейчас сказать, — королевский лекарь прижал большой палец к запястью сэра Исаака. — Я постараюсь спасти его. Я могу попробовать противоядия и слабительное. Эффекты видно не будет, но они могут помочь. Хотя сначала его нужно унести в другую комнату… с камином и кроватью.
— Конечно, — сказал король. Габриэль и остальные снова поспешили предложить свои услуги. Король и лекарь шли первыми, а они вынесли сэра Исаака из комнаты.
Они ушли, а на банкете воцарился хаос. Хотя яд был в конфетах, многие перестали есть. Они хотели уйти. При этом, уходя, они только и обсуждали отравление, и что оно предвещало. Вокруг меня расходились сплетни.
— Вы выдели его лицо? Белое, как мука. Он не выживет.
— Кто-то пытается помешать ему делать философский камень, это точно.
— Яд — женские штучки.
— Бог мстит за высокую цель.
— Нет, нет. Он делает работу бога, не видите? Пытается спасти королевство.
Я огляделась, пытаясь понять, кто и что говорил.
Кулак обхватил мою руку.
— Певчая, — Рэкхем притянул меня ближе. — Ты идешь со мной.
Он отвел меня к дальней нише, где мы оказались одни.
— Ты снова подвела нас, — лицо Рэкхема было красным и злым, он не отпускал меня. — Ты все время подводишь нас. Не нашла тигель. Теперь позволила навредить главному алхимику.
— Я бы никогда не хотела навредить…
— Нет? Но он пострадал. И я тут задумался, Певчая, — его узкие глаза над широкими скулами сузились, он крепче сжал мою руку. — На чьей ты стороне?
— На стороне короля, — сказала я как можно увереннее. — Всегда на стороне короля.
— Докажи, — прорычал Рэкхем. — Найди тигель. Охраняй короля и его алхимиков от вреда, — его ладонь тисками сдавливала мою руку, я боялась, что он сломает кость. — Делай, иначе… я сам разберусь с тобой так, как ты этого заслуживаешь.
Он оттолкнул меня раньше, чем моя рука сломалась.
— Как заслуживаешь, — повторил он. С ладонью на кинжале он ушел.
† † †
Он ушел, а я стояла неподвижно в тени ниши и гладила руку. Страх сжимал меня, но я ощущала и ярость.
Как он посмел трогать меня? Как посмел угрожать? Если бы мои силы были при мне, он бы заплатил…
Рука заболела, напоминая, что месть была лишь фантазией. А в реальности я была семнадцатилетней девушкой, которой чуть не сломали руку, у которой было мало друзей, а магия пропала.
Я могла думать, понять все. Я села на скамейку в нише. Почему Рэкхем так вел себя со мной? Он привык использовать жестокость и даже не замечал этого? Или он знал, что я не могу ответить ему, потому что он подавил мою магию?