– А, доктор Харринфорд. Наконец-то. Я уж думал, вы мне никогда не позвоните. – Слышу, как он отодвигает стул, который скрипит, когда он на него садится. – Предполагаю, что у вас много всего происходило. Не было времени отвечать на сообщения. К слову, мои глубочайшие соболезнования. Вот так потерять отца – ужасно. – Искренности в его словах ни на грош, но его тон уже мягче, чем когда он только поднял трубку, не такой уж он неприятный.
– Какие сообщения? – спрашиваю я.
– Я оставил три сообщения на автоответчике. Я уж начал думать, что вы тоже решили податься в бега, как ваша сестра. – Он разражается сдавленным смехом, но самообладание возвращается к нему. – Я вот к чему: вы вообще знаете, что она бродит неизвестно где? У нас тут это по всем новостям крутят. – Я думаю, не рассказать ли ему о том, что я сейчас направляюсь в полицию как раз по этому делу, но не уверена, стоит ли вдаваться в детали, нужно и уместно ли это. Так или иначе, он не особенно ждет от меня ответа. У меня такое впечатление, что он привык больше отвечать сам. – Одному лишь Богу известно, где она сейчас. Хвала небесам, что вы догадались забрать ее машину.
– Вы говорите об Элли, как будто ее знаете.
Он от души хохочет, его смех хриплый от сигарет.
– Я знаю эту семью много лет. – Я обращаю внимание на то, что он не сказал «вашу семью», но отбрасываю эту мысль. – Она всегда создавала проблемы, была весьма необузданной, пропадала неделями. Та еще оторва, эта девчонка. Впрочем, не переживайте за нее. Вернется целехонька. Всегда возвращается, даже скучно. Не обижайтесь уж.
– Нисколько не обижусь. – Отсутствие у него сочувствия к Элли вызывает у меня расположение, и каким-то образом поднимает мне настроение. – Так это не вы заявили об ее исчезновении?
– Упаси боже! Вы, женщина, что, такая же сумасшедшая, как она? Да ни в жизнь. Это все мистер Райли из местного паба. Он позвонил экономке, сообщив, что Элеанор на кладбище и странно себя ведет. Она, в свою очередь, в панике позвонила в полицию, и они начали расследование. Кто-то говорил, что ее видели с мужчиной, и через пару часов мы имеем исчезновение. Или похищение, или даже убийство.
Под экономкой он, должно быть, имеет Джойс, и я поверить не могу, как это я не додумалась позвонить ей раньше. Если и есть кто-то, кто может доказать, что после смерти отца я сразу уехала, – так это Джойс. Более того, я ей, кажется, нравлюсь, так что она, наверное, сможет даже поручиться, что я не имею отношения к наследству и изменению завещания в последний момент. К этому все и шло.