— В каких боях участвовал?
— Во многих, блокаду перенес в Зирани.
— Вот как, а с Пассеком не ходил в поход?
— Ходил, и не раз.
— Значит, кушал лошадиное мясо?
— Всяко бывало.
— Женат, дети есть?
— Есть, на Кавказе остались, меня срочно затребовали сюда.
— Ничего, все обойдется хорошо, и мои там остались, — вздохнув, сказал Шамиль.
Через несколько дней «Апфилон», как и Богуславский, стал самым близким человеком в России для Шамиля и его приближенных. За день до отъезда в Калугу Руновский предложил Шамилю и его спутникам посетить обсерваторию. Все охотно согласились.
Шамиля подвели к подзорной трубе. Он нерешительно подошел, остановился и, глянув на седобородого астронома, сказал:
— Коран запрещает чтение звезд.
— Почему? — спросил астроном.
— Потому что звездочет может сообщить людям то, что скрыто аллахом от остальных. Невежественный, слабоверующий человек подумает, что звездочет знает сокровенное. У невежды может создаться ложное представление о том, что аллах имеет смертных сотоварищей, читающих то, что скрыто от простого глаза.
— А как вы, господин Шамиль, смотрите на это? — спросил астроном.
— Я думаю, что все то, что приносит пользу человечеству, должно быть дозволенным. Всевышний более сведущ в сущности дел земных, — ответил Шамиль и взялся за подзорную трубу.
Перед выездом в Калугу Шамиль сказал Руновскому, что желает проститься с царем, чтобы поблагодарить лично за все заботы и внимание, оказанные им.
Император Александр Николаевич принял Шамиля, долго беседовал с ним о положении дел в Дагестане, обещал весной перевезти его семейство из Темир-Хан-Шуры в Калугу. Когда Шамиль поднялся, царь, отстегнув от своего пояса, подал Шамилю шашку в золотых ножнах.
Беря ее, Шамиль сказал:
— Я скован цепями оказанных мне почестей и милостей. Это незаслуженное возвеличивание окрыляет меня на чужбине, и, клянусь аллахом, сожалею о той вражде к русским, которая сжигала мою душу и туманила разум. Я узнал вас, увидел людей, которым аллах не зря дарует широкие просторы вселенной и лучшие земные блага, ибо только он может справедливо одаривать достойных. Это прекрасное оружие, — Шамиль глянул на шашку, — я сохраню как лучшую память о вечном мире между нами до конца дней моих, но если будет суждено оголить лезвие, оно будет оголено только против врагов России.
Императрица Мария Федоровна преподнесла от себя женам и дочерям имама золотые украшения, осыпанные бриллиантами, а самому Шамилю подарила изумрудные и рубиновые четки. Все драгоценности принял казначей Хаджияв. Он не имел понятия о стоимости бриллиантов. Больше всего остального он оценил маленькую золотую птичку в золотой клеточке, которая, после того как ее заводили ключиком, издавали трели соловья.