- Могда с тгяпок! - перебил его Богода. - Не буду тянуть кота за хвост. Дегжи!
Он протянул телеграмму. «Отец больнице очень плохо наверное скоро умрет Яковлев».
Баклаков долго соображал, кто такой Яковлев и почему он умрет. Потом понял, что Яковлев - это дядя Коля, дежурный по разъезду, как и отец, что умирает не Яковлев, а отец.
- Полетишь? - спросил Богода.
- Да-да. Ты-ы! Что ты!
- Тогда я пошел. Попгобую все быстго оформить. Газгешение на вылет, отпуск и все остальное. Учти, лететь будешь дней пять. Такое вгемя.
- Да-да, учту, - сказал Баклаков. Что-то треснуло, возникла какая-то щель. Он думал об отце, как он сейчас лежит в маленькой сельской больнице, и никого нет, друзей у отца не было, и вообще сейчас никого не было, кроме него, Сергея Баклакова, сына Александра Баклакова.
Богода как-то незаметно ушел. И тотчас постучала Сергушова.
- Здравствуй. По-моему, я до сих пор пьяная. Похмелиться не желаете, сударь?
- Нет! Спасибо. Здравствуй, - сказал Баклаков. - Ты-ы!
- Что случилось?
- Ничего!
Она была очень бледна, видно, с нездорового сна, со вчерашних сигарет. Но губы и веки уже накрашены, на голове платочек, и из-за этого платочка, что ли, или из-за впалых щек глаза казались совсем страшными. Она увидела телеграмму и прочла ее. Закурила, женским жестом поправила волосы под платком и сказала:
- Я сейчас пойду в здешнюю редакцию, сяду на телефон. Узнаю все про самолеты на сегодня и завтра. Добуду тебе машину на аэродром. Что еще надо?
- Узнай, пожалуйста, про самолеты. А машину где ты достанешь? Если вдруг самолет? Навигация. И вообще. Ты-ы!
- Я хоть и не в Риме, но все-таки журналист.
В управлении Баклаков встретил Монголова.
- Зайди, - сказал Монголов и пошел впереди в кабинет их партии. В кабинете с весны разгром: листки кальки, миллиметровки, выброшенные образцы, драная одежда.
- Я тут прибрать не успел, - горько сказал Баклаков.
- Не страшно.
Баклаков хотел сказать об отце. Но Монголов перебил его.
- Знаю. Отцы рано или поздно умирают, Сергей. Как и сыновья. Но работу это не отменяет. Я прошу тебя заехать к Катинскому.
- Зачем?
- Главу «Полезные ископаемые» придется в отчете писать тебе. Я не смогу написать ее объективно. Тебе полезно будет знать точку зрения Катинского. В управлении начались… смутные времена.
- Вы дадите письмо?
- Это все ни к чему. Скажи на словах: или пусть напишет официальный отказ от своей точки зрения на золото Территории. Или наоборот, черт возьми. Короче: пусть прекратит отсиживаться в кустах. Нам необходимо знать твердое мнение горного инженера Катинского о золоте Территории.