– Я и не сопротивлялся. Просто я… ошеломлен.
– Не хотите рассказать, чем вызвано ее решение?
– Вообще-то нет, – ответил я. Какой в этом смысл? – Что еще она говорит насчет Лондон?
– Впредь она хочет видеться с ней каждые вторые выходные. А в дальнейшем намерена настаивать на единоличной опеке.
– Этого не будет.
– Тем больше причин для вас выставить дом на продажу. Потому что хоть я и снизил для вас свои расценки, борьба с Вивиан обещает стать дорогим удовольствием.
Зато на рабочем фронте ситуация налаживалась. После дня рождения Лондон до конца месяца я успел обзавестись четырьмя новыми клиентами из числа обратившихся ко мне юридических фирм. Вдруг выяснилось, что я буквально завален работой, как и моя съемочная группа и технический специалист, зато благодаря контракту с Тальери я многому научился. Мардж и Лиз уехали в Коста-Рику, тем временем стартовала рекламная кампания пластического хирурга, и от незамедлительных результатов он пришел в восторг.
А мы с Лондон вошли в четкий ритм. Швы со лба сняли; рентген подтвердил, что перелома у нее нет, поэтому лонгет тоже сняли. К урокам музыки она была еще не готова, зато с радостью занималась в изостудии. В следующий вечер свидания я пригласил ее на ужин в шикарном ресторане «Фаренгейт», с видом на сияющую огнями панораму Шарлотта и рукописным меню – такие заведения особенно любила Вивиан.
Приближался Хэллоуин, я почти не виделся с Эмили.
Слова Вивиан подействовали на меня. И хотя я по-прежнему пытался убедить себя, что с Эмили меня связывают чисто платонические отношения, я понимал: это не просто дружба. Меня определенно влекло к ней, и по вечерам я порой замечал, что смотрю на телефон, испытывая огромное желание позвонить ей.
Не поймите меня превратно: я по-прежнему звонил Эмили почти каждый вечер, потому что не хотел и не мог отказаться от того, что приносило мне облегчение. Но в голове у меня по-прежнему звучал голос Вивиан, и порой я заканчивал разговор, чувствуя себя растерянным и виноватым. Я понимал, что не готов к новым отношениям, – а вдруг уже готов? Чего я хочу в перспективе, если речь идет об Эмили? Сможем ли мы оставаться просто друзьями? Порадуюсь ли я за нее, если она начнет встречаться с другим? Или мне станет больно при мысли, что на его месте мог быть я? А может, я даже испытаю чувство ревности?
Ответы я таил в самой глубине души. Эмили была моим ближайшим другом, если не считать Мардж… однако я так и не рассказал ей о том, что услышал от Вивиан. Почему я не мог честно признаться ей, какие страсти кипят у меня внутри? Потому что я понимал, что все это время лгал Эмили, говоря о своих намерениях. В дальнейшем я хотел не просто отношений.