Я смотрю в глаза миссис А. В них нет ни упрёка, ни страха, нет даже печали. Её тело напоминает ужасное кровавое месиво, но лицо безмятежно. Она слегка поворачивает голову и открывает рот, как будто хочет что-то сказать мне, но не издает ни звука. Тогда она оставляет попытки, улыбается дрожащими губами и закрывает глаза. Кровь в ранах перестает пульсировать.
Джули и Нора тихо стоят над мертвым телом, как скорбящие на похоронах.
Удивительно видеть, что у Джули от слез блестят глаза. Когда её отец погиб ужасной смертью, она заплакала только через несколько дней. Тогда почему на неё так действует смерть незнакомки?
— Джули? — мягко зову я. Она не отвечает. — Ты в порядке?
Она отворачивается от трупа и украдкой смахивает слезы, но я вижу её красные глаза.
— Нормально. Просто грустно.
Нора снимает маску и очки, швыряет их на пол и отворачивается, чтобы помыть руки, но я успеваю заметить, что она тоже плачет. Что я пропустил? То, что я видел, было ужасно и трагично, это да. Но в то же время прекрасно. Я видел женщину, которая вытащила себя из могилы. Я видел женщину, которая спасла свою душу. А что видели они?
ПОКА наша троица идёт в общественный центр, мы почти не разговариваем. Обычно я отмалчиваюсь, когда девушки общаются, и тихонько плетусь позади, но сегодня они молчат, потому что говорить не о чем. Это так неловко, что я уже собираюсь сказать что-нибудь идиотское, например, прокомментировать погоду, но в итоге Джули нарушает молчание.
— Между прочим, Нора, — она говорит так, будто шёл активный диалог. — не могла бы ты перестать говорить «вы, ребята», когда речь идёт о зомби? Р — не зомби.
Нора хихикает, но не отвечает.
— Нора. Я серьёзно.
— Р, я тебя обидела? — с насмешкой спрашивает Нора. Я пожимаю плечами.
— Ты меня обидела, — говорит Джули. Нора вздыхает.
— Прошу прощения у вас обоих. Р — ты не зомби, я уверена, у тебя каменный стояк.
Джули останавливается.
— Тебя что-то не устраивает?
Нора останавливается в нескольких шагах впереди.
— Я даже не думала, что вас может обидеть такая банальщина.
— Для него это не банальщина.
— Он пожал плечами, разве нет?
— Да он всегда так делает! Но он упорно боролся, чтобы вытащить себя из этого ада, он до сих пор борется. Каждый день. Ты могла бы быть полюбезнее и звать его человеком.
Нора поджимает губы. Она выглядит виноватой, но что-то не даёт ей уступить.
— Ладно. Р, прости, что я тебя обесчеловечиваю, — она показывает оставшиеся четыре пальца на левой руке. — Съешь несколько и закончим с этим?
Она уходит, не дожидаясь ответа, и мы смотрим ей в спину. Когда мы виделись в последний раз, она помогала Россо решать проблемы города и готовилась работать в Морге. Она переживала, тревожилась, но это были радостные волнения. Как и Джули, как любой из нас, она видела поток оживающих мёртвых, возвращающихся в город, и считала, что это начало революции против жестокого режима Смерти. Как любой из нас, она была полна надежд и не могла дождаться начала битвы. Но с тех пор, как мы видели её в последний раз — две недели, может, три назад? — что-то изменилось. Может, сказалось перенапряжение на новой работе? Ведь она — студентка-практикантка, которая попала в самое жуткое отделение скорой помощи в истории. Хотя я сомневаюсь, что всё так просто. За свою жизнь Нора повидала столько ужасов, что наверняка справилась бы со стрессом на работе.