И я понятия не имею, что делает Саша. Я знаю, что она исполняет чьи-то приказы. Я просто не уверен чьи. Адмирала? Она точно исполняла их раньше. Но теперь? Не уверен. Ника? Об этом я тоже не знаю.
Мерка? А это явно загадка. Это самое главное, потому что именно с ним мы сейчас и встретимся.
И с Ником. Мы очень долго с ним не виделись, но Мерк видел его. Он многое знает обо мне. Может, даже больше, чем должен. Явно, больше, чем должен.
Так что это проверка. Кто на кого работает — вопрос, на который у меня нет четкого ответа уже долгое время. Но очень скоро все игроки будут вместе, и я смогу разобраться.
Вместо этого я думаю о Харпер, и в груди становится больно, что ново для меня. Когда я увидел, как она лежит на полу в своей квартире, бл*дь, я перестал дышать. На две-три секунды, не больше. Но они были похожи на вечность. Время замедлилось, правильно? Так говорят в экстренных ситуациях. Время меняется, и я верю в это. За годы я множество раз чувствовал это. Когда реальность бьет тебя в лицо. Когда смерть прямо перед тобой — все, что тебе нужно сделать, это протянуть руку, она проведет тебя через тонкую пелену, и все закончится раз и навсегда.
Я был рядом с ней множество раз. Но тот первый раз, когда она появляется рядом, никогда не забывается.
Гондурас. Двенадцать лет назад. Джеймс Финичи, который едва Шесть, но, тем не менее, еще не Тет, но уже был в полной заднице.
Даже сейчас, закрывая глаза, я слышу град пуль. Мои руки тряслись так сильно, что я даже не мог зарядить свою сраную винтовку. И когда я впервые выстрелил в члена банды в проклятом месте, которое они назвали Сан-Педро-Сула, я промахнулся. Первая пуля пролетела едва ли возле его виска, но ее было достаточно, чтобы разорвать его ухо — яркая картина, которая врезалась в мою память. Я вижу ее по сей день.
Мне так и не выпало шанса выстрелить во второй раз и закончить свою работу, потому что меня поймали, и парень, которого навсегда зовут Ошибка Номер Один в моей голове, остался жить.
Но я уверен, что он смотрел в зеркало каждый день и жалел об этом. Я уверен, что он смотрел в зеркало каждый день и говорил себе одну и ту же вещь: заставь Джеймса Финичи заплатить.
Меня держали достаточно долго, чтобы он смог пытать меня после того, как восстановится. Они жгли меня. Душили. Черт, меня даже однажды повесили. Очевидно, не настолько жестоко, чтобы сломать шею, но достаточно, чтобы я простоял на носочках часами… днями, иногда.
Говорят, причина, по которой я настолько опасен, в том, что не сдался. Думаю, это правда. Я не сдаюсь. Я понимаю, что этот мир лучше послать нахрен. В нем нет ничего, чего бы я не выдержал. Все, что мне нужно делать, — это становиться Тетом. Тогда время замедляется, и он выходит на первый план. У него нет проблем с тем, чтобы снести голову, и Тет не промахивается.