В один из весенних дней из Белоозера в Москву возвращалась великая княгиня Софья. Ехали двумя конными колымагами. Следом тянулись несколько розвальней с поклажей под охраной десятка дворян, скачущих за поездом.
Стоял теплый апрель, и снега уже были готовы сойти с земли, а по лесам с деревьев то и дело сыпались снежные сырые шапки.
В оконце колымаги видится Софье еще заснеженное поле, оно горбится холмами, изрезано темневшими оврагами, поросшими оголенными кустарниками.
В другое оконце великая княгиня видит лес, и в какой раз она убеждается, что русская земля не имеет конца. Видит Софья бревенчатые городки, рубленые домики, избы.
Прикроет глаза Софья, и чудится ей Италия, вся в камне, зелень садов, оливковые рощи, деревья гнутся под тяжестью апельсинов.
Позади Софьиной колымаги, во второй такой же, едут боярыня Степанида с княжичем Василием и матушкой Матреной, дородной бабой.
Третьи сутки, как Софья в пути. Но это только начало, впереди Вологда, а дальше еще города и городки - пока-то до Москвы доберется…
Когда, живя в Ватикане, Софья ехала из Неаполя в Рим и проезжала через крестьянские деревеньки, видела домики каменные, такие же хозяйственные постройки, а здесь, на Руси, если встречались дворы крестьянские, то это были бревенчатые избы под потемневшей от времени и непогоды соломой, хозяйственные пристройки, и не понять, где изба, а где пристройка.
Выглянула Софья в оконце колымаги и увидела собаку, серую, большую. И не одну, бежали след в след еще две. Подумала, откуда они взялись? И вздрогнула, догадавшись: волки! В русских лесах их много.
Испуганно заржали кони, закричали ездовые. А волки бегут трусцой, будто и голосов людских не слышат. Софье хорошо видно, как, вывалив язык И пригнув голову, бежит первый волк. Им люди не во внимание, их кони манят, мясо конское.
Софье страшно, она представила: если они набросятся на упряжку, что случится?
Но конные дворяне уже скачут волкам наперерез однако те лишь удалились и вскорости возвратились* снова бегут трусцой.
И только когда показались бревенчатые стены Вологды и распахнулись створки ворот, стая убежала…
Великая княгиня Софья Фоминична въехала в город.
Лишь в Москве великая княгиня поняла, что ее отъезд в Белоозеро москвичи судили по-разному.
Едва она из колымаги выбралась, как за спиной злой шепоток расслышала:
- Далеко же великая княгиня от татар схоронилась. Знала, ни один ордынец туда не достанет.
Покосилась Софья, старую боярыню Мамриху узнала. И обеспокоилась: ни государь ее встречать не вышел, ни Иван Молодой, только дворяне суетились.