Нет уж в лавре преподобного Сергия, почти сто лет прошло, как скончался он, но князья московские, начиная новое дело, ездили в лавру за благословением.
Легко катится санная карета, скачут рынды, щелкают бичи ездовых.
Иван Третий заговорил:
- Трудный тебе предстоит путь, сын, на нелегкое дело я тебя отправляю. И непогоду преодолеть, и инородцев всяких уломать. Но исполнишь, Московскую Русь возвеличишь. Земли новые присоединишь, а все то нам ох как надобно! Враги лютые вокруг нас. От Орды вроде бы отбились, с Казанью вроде бечеву тянем-потянем, кто кого перетянет, а вот на западном рубеже литва, поляки, немцы. Сколь князей наших с городами под ними, и все вернуть должно.
- Мне ли того не знать, отец!
- Но прежде своих недругов смирим…
Откинув шторку, глянул в оконце.
- Вон и лавра завиднелась…
В Москве конями любовались. Статями их, хоть под седоком, хоть без него свободно ходят. Головы красиво вскидывают, в крупах широкие. Выносливы и в ходьбе и в рыси. Наметом и в галопе не один десяток верст держатся.
Кони - гордость Молдавии, зависть казаков и татар. За доброго коня все состояние готовы отдать.
Со всей равнинной Молдавии пригнали пять красавиц. Сам господарь Стефан отобрал их в табунах. Хотел зятя Ивана Молодого порадовать.
И угодил. Князья и бояре на просмотр собрались, восхищались. На выводке ехали: что за сказочные кони!
А еще удивлялся московский люд старому табунщику, молдаванину Ласко. Длинноусый, безбородый, лицо как из камня высечено.
И было чему поражаться московскому народу: сколько лет живет Ласко на свете, усы отрастил, а щеки бреет. Русскому мужику борода в честь и в похвальбу, а этот ровно немец какой…
Долгую дорогу проделал Ласко, пока коней в Москву не пригнал. Лихих людей опасался: ну как каневские казаки наскочат либо татары крымские? Угонят лошадей, господарь Стефан шкуру спустит.
И только когда в Москву въехал, выкрикнул:
- Ой-ля!
Что на языке старого табунщика означало удовлетворение. Исполнил наказ Стефана.
Неделю пробыл Ласко в Москве, мало кто заметил, как уехал он в свою Молдавию.
Далекая северная окраина Московской Руси. Где ее начало, где конец? Одни говорили, что у моря Белого, а иные утверждали, что у Студеного океана.
Но молодой великий князь знал, государь велел ему пройти до неведомого Каменного хребта, до его северной оконечности.
Едва теплом пахнуло, а Иван Молодой уже ратников скликал, охочих людей, чтоб с ними проделать этот нелегкий путь. Подбирал людей бывалых, знающих.
Первые дни жил у посадника Великого Устюга. Город сплошь из дерева. Из дерева и церковь, и терема, и избы посада. Все щепой крыто. А стены городские приземистые и башни угольчатые, бревенчатые.