– Да и нас обязательно должны встретить, – добавил мистер Уиллоби, оглядываясь по сторонам.
Я заметила ее первой – молодую статную цыганку, которая, гордо выпрямившись, шла к нам через толпу. Не у каждой благородной леди увидишь такую осанку. И такую удивительную, поражающую в самое сердце красоту. Эту женщину не портили ни смуглость, ни иссиня-черные волосы... В ней была какая-то дикая привлекательность, пугающая и завораживающая одновременно.
Соплеменники расступались перед женщиной с каким-то боязливым почтением.
– А вот и Шанта! – радостно воскликнул мистер Уиллоби, увидев цыганку. – Здравствуй, красавица!
Женщина удовлетворенно кивнула, принимая как должное и такое обращение, и признание собственной очевидной красоты.
– Здравствуй, мальчик, здравствуй. Смотрю, привел ко мне друга? – вполне благодушно обратилась Шанта к мистеру Уиллоби, словно бы они были действительно добрыми знакомыми. – Что там Николас?
Николас? Мне показалось, что слух меня подвел.
Нельзя было шокировать меня больше, клянусь. Я знала в столице пока только одного Николаса. И у меня в голове не укладывалось, как простая цыганка могла осмелиться называть его просто по имени.
– Дядя... Дядя как и всегда, – пожал плечами мистер Уиллоби с улыбкой. – Он неизменен, как...
Шанта рассмеялась глубоким грудным смехом, обнажая белые зубы. На мгновение мне показалось, будто она на самом деле скалится, как какое-то дикое животное.
– Да, он таков... Но ведь пришел ты ради этой девушки, верно? – кивнула в мою сторону женщина, вглядываясь особенно пристально. Будто пыталась под кожу заглянуть. – И не просто так привел... Пойдемте в мою кибитку. О таких вещах следует наедине говорить, без посторонних глаз и ушей.
Лезть в жилище цыганки мне не хотелось. Мало ли что ждет внутри... Да там еще и наверняка грязно! Но я до последнего цеплялась за привычную невозмутимость и не позволяла выказать смятение и брезгливость. Все равно ведь идти придется.
– Наверняка Николас будет в ярости, когда узнает, к кому вы отправились за помощью, – довольно усмехнулась Шанта, грациозно поведя точеными плечами. – Он гневлив сверх меры... И порой скор на расправу.
Не получалось не замечать, как цыганка держала себя, как шла... Как будто бы танцевала под музыку, которая была слышима ей одной. И, глядя на красавицу я осознавала, что у меня не выйдетее презирать, как следовало. Она принадлежала к племени бездомных бродяг, о которых ходили ужасные слухи... Но я смотрела на нее и думала, что Шанта дивная, редкостная красавица. И не только потому, что черты ее лица были правильными. В ней было еще что-то, что-то внутри.