Елагин много и успешно играл в театре, снимался в телевизионных фильмах, получил звание заслуженного артиста. Популярность его росла. С возрастом в его игре появилась глубина, что дало основание Катиной маме прочитать дочери целую лекцию о том, как крепчает, словно вино, даже незначительный актерский талант, если непрерывно работать.
С женой Елагин не развелся, прикрываясь штампом в паспорте о браке как щитом от многочисленных атакующих его поклонниц, число которых не сократилось, даже когда ему исполнилось пятьдесят лет. На дочь он всегда смотрел с некоторым удивлением — опять выросла, вот же! Подарками не баловал, но когда на гонорар от второго сериала купил себе квартиру, то свою, обжитую, уютную и знакомую до последнего вбитого им самим гвоздя оторвал от сердца и подарил ей.
… Наконец Катя прорвалась — телефон мамы освободился.
— Мамочка, чтобы дозвониться тебе, нужно сначала принять успокоительное. Что происходит?
— Между прочим, я обсуждала спектакль с одной полуграмотной журналисточкой, которая будет писать статью в газету.
— Ясно.
— Что тебе ясно, Катенок?
— Ты, мамусь, не обсуждала, а наставляла ее, потому что наверняка это спектакль с папиным участием, и ты хочешь, чтобы она написала…
— Грамотно, дочь, всего лишь грамотно, не путая сюжет с фабулой, правильно склоняя имена числительные и не применяя дурацкого словосочетания «нежели чем». А Виктор Елагин играл гениально!
— Мамочка, не сердись, просто у меня времени в обрез — утром улетаю в командировку…
— Я люблю тебя, Катенок, совсем не сержусь и желаю счастливого пути. Позвони, когда прилетишь. Целую.
Раздалась громкая трель звонка на входной двери. Катя поспешно закончила разговор, подумала, кто бы это мог быть так поздно и без предварительного звонка. Подошла к двери, заглянула в глазок. На лестничной площадке стоял Степ и приветливо улыбался.
Катя так разъярилась, что рывком открыла дверь и резко спросила:
— Ты зачем явился?
— Так уезжаешь ведь… — улыбка сползла с его лица.
— Ну и что?
— Попрощаться.
— Мы уже попрощались. По телефону.
— Так то по телефону… — Степ каким-то непонятным образом просочился в квартиру. От него пахло мотоциклом и дорогим парфюмом. Кате показалось это отвратительным.
— Я уже ложусь, завтра мне рано вставать, — едва сдерживаясь, сказала она.
— Понимаешь, мы тоже скоро уезжаем… надолго, почти на два месяца. Сначала летим на Дальний Восток, оттуда с чесом возвращаемся до самой Москвы, остановки и концерты почти во всех крупных городах…
— Меня совершенно не интересует ни ваш чес, ни ваш маршрут. Я спать хочу. Это можно понять?