— Не слишком ли вы торопите события? — кокетливо спросила она (и поставила бы себе пятерку за актерское мастерство, если бы могла наблюдать за собой со стороны). Легонько оттолкнув Джека обеими руками, она победоносно улыбнулась. — В приглашении речь шла о вечере, а не о ночи!
Титаническим усилием воли она заставила себя встать и, отойдя от дивана на безопасное расстояние, спросила:
— Так вы сказали, что хотите есть?
— О да!
Кларисса подошла к столику, на котором были приготовлены закуски. Джек, оглядывая обстановку комнаты и сервированный стол, спросил:
— А разве вы не в отеле живете?
— В отеле. Эти бунгало можно снимать для особых случаев.
— Так у нас сегодня особый случай?
— Мне было бы лестно, если бы вы это так назвали.
— Я знаю, что обо мне говорят. Я и в самом деле не жалуюсь на однообразие своей жизни. Но поверьте, то, что мне довелось пережить за последний час, — это в самом деле нечто особенное для меня. Вы удивительная женщина. Теперь я это вижу.
Кларисса наградила его восхитительной улыбкой, которую он истолковал как знак благодарности. Про себя же она при этом думала: «Ха! Ничего ты еще не видел, дружок! Это было только начало!» Она еще доведет этого самодовольного самца до исступления. Он будет ползать перед ней на коленях и клевать с ее ладони. Он запомнит ее на всю жизнь, даже если им никогда более не бывать вместе. Вот в чем спасение: чтобы не пропасть сегодня самой, надо обязательно удержать за собой инициативу. Остаться хозяйкой положения. А хозяйке подобает угощать гостя.
Взяв со стола тарелку с виноградом, Кларисса медленным шагом двинулась обратно к дивану.
— Вы любите виноград?
— Смотря какой.
Она взяла одну крупную виноградину в рот и слегка надкусила. Сок потек по ее губам и подбородку.
— Вот такой, — ответила она и, присев на диван рядом с Джеком, приблизила к нему лицо. Не дав ему опомниться, она прижалась губами к его губам, словно вкладывая половинку виноградины ему в рот.
Джек, привыкший первым целовать женщин, был удивлен, но сюрприз ему понравился. Тем более что губы Клариссы уже давно влекли его. Сейчас, когда они были смочены соком винограда, вкус их показался ему вдвойне прекрасным. Он не только благодарно принял предложенное угощение, но и ответил на игривый поцелуй, сопровождавший его.
Его губы. Горьковатый привкус водки. Терпкий вкус мужчины. Кларисса опьянела от этого поцелуя сильнее, чем от целого бокала вина. Целуя Джека, она чувствовала себя поразительно уверенно и легко. Так пьянит молодое вино — незаметно и коварно. Пьющему кажется, что он может пить еще много и не захмелеет, а между тем он уже давно пьян. Так и Клариссе казалось, что она делает нечто легкое и ни к чему не обязывающее, целуя Джека Майерса, а между тем уверенность и легкость на самом деле происходили от того, что именно этого человека, и только его, ей уже давно хотелось поцеловать. И хотелось целовать его всегда — сейчас, завтра, через день, через год. Это так естественно, так правильно, это самое прекрасное и самое нормальное дело на земле: ощущать вкус его губ, упругую теплоту его сильного и дерзкого языка, по-хозяйски проникшего на ее территорию. Этот поцелуй был прекрасен, как, наверное, может быть прекрасно возвращение домой после трудного и утомительного пути. С той разницей, что, возвращаясь в свой настоящий дом, Кларисса на самом деле такого счастья никогда не испытывала. Но знала, что так должно быть. И потому целовала Джека смело и уверенно, словно беря свое.