На следующее утро, когда я садился в ранний утренний поезд, следующий в Милан, Отмар тоже был тут как тут. Он принял из рук портье саквояж и поднялся за мной в вагон как ни в чем не бывало.
— Доброе утро, — совершенно буднично сказал он.
— Доброе утро, — ответил я. — Ты уже видел? Сегодня в «Ла Скала» дают «Аиду».
— Да, я знаю. Отлично!
Поезд тронулся, и городок остался позади.
— Между прочим, — начал я разговор, — в этой красотке, жене стажера, есть что-то кукольное. Я в итоге разочарован. Она, собственно, не настолько и красива. Просто хорошенькая.
Отмар кивнул.
— Он не референт, — сказал он, — а коммивояжер, но, правда, офицер запаса… Да, ты прав: дамочка — просто хорошенькая куколка. Я был в совершенном ужасе, когда понял вдруг это. Ты не заметил, у нее самый ординарный дефект, который только может быть на хорошеньком личике! Не заметил? У нее слишком маленькой рот, у этой цыпочки! Это отвратительно, обычно я безошибочно реагирую на такое.
— Она к тому же немного кокетлива, — бросил я дополнительный пробный шар.
— Кокетлива? Еще как! Могу сказать тебе, дядя-весельчак действительно единственный приятный человек из всей троицы. Знаешь, вчера я просто не позавидовал этому дурню. А сейчас мне его даже жаль — в самом деле жаль. Он еще способен удивляться! Хотя, конечно, может быть, этот чудак счастлив с ней. Может быть, он никогда так ничего и не поймет.
— Что — не поймет?
— Да то, что она попросту манекен! Ничего, кроме смазливой маски на личике, хорошо упакованная и зализанная лаком кукла, и ничего за душой, абсолютно ничего!
— О! Уж настолько глупой я ее не нахожу.
— Нет? Тогда сходи с поезда и отправляйся назад в Комо — они пробудут там восемь дней. Я, к сожалению, пообщался с ней. Но давай не будем больше говорить об этом! Счастье, что мы едем дальше в Италию! Наверняка удастся увидеть подлинных красавиц!
Это действительно было счастьем, и уже через два часа мы, довольные, праздно шатались по улицам Милана и с наслаждением, без всякой ревности, любовались красивыми женщинами этого обетованного города, они гордо проходили мимо нас словно королевы.
Это случилось в середине девяностых годов, я трудился тогда волонтером на маленькой фабрике моего родного городка, который я в том же году покинул навсегда. Мне было около восемнадцати, и я понятия не имел, сколь прекрасной была моя юность, хотя день за днем и наслаждался ею и весь окружающий мир воспринимал как птица воздух. Пожилым, кто уж не вспомнит в деталях минувшие годы, хочу напомнить лишь, что в том году на нашу местность как раз налетел циклон, а с ним ураган, какого в наших широтах ни до, ни после не было. Это произошло именно тогда. За два или три дня до случившегося я поранился стальным резцом. На левой руке у меня была рана, вокруг нее все вспухло, и мне пришлось забинтовать руку, так что в мастерскую в те дни я не ходил.