— Как же вы так живете — одними тусовками, шоу и сериалами? А что-нибудь из истории страны вам известно? — накинулся Дмитрий на дочь.
— Ты не прав, папик, мы много читаем и историю знаем. ГКЧП… — перебила мысли отца дочь.
— Вот-вот, ГКЧП! А все предшествующее для них — для вас, мадемуазель, — «табула раса», то есть чистая дощечка, как говорили латыняне.
— Почему, — возмутилась Татьяна, — если нужны неопровержимые аргументы, всегда обращаются к древним, на худой конец — к французам: «как говорили древние», «как говорят французы».
— Могу еще сослаться на греков.
— Папик, не увиливай! Ты так и не ответил на вопрос: почему мы поем «с Москвою расстаются москвичи»?
— Потому что все выпускники мединститутов, как, впрочем, и других вузов, получив диплом, должны были уезжать на периферию страны.
— Должны?
— Чтобы крепить в провинции здравоохранение, машиностроение, театральное искусство и прочие отрасли науки, культуры и производства.
— Папочка, не говори лозунгами. Ты сам учил, что лозунг никогда ничего не объясняет, а только оболванивает. Сказал, что мы не знаем истории, — изволь растолковать.
— В советской системе высшего образования существовало распределение молодых специалистов. Получил диплом — изволь ехать в глушь, отрабатывать потраченные на твое обучение деньги. И распределение было обязательным. Не поехал — попадешь под суд.
— И весь выпуск уезжал? — недоумевала Таня.
— Ну нет, были места в аспирантуре, в ординатуре, куда рекомендовались не просто отличившиеся в учебе, но и активно участвующие в комсомольской работе. Последнее было обязательным даже для особо одаренных. Кто-то своими путями умел зацепиться за столицу.
Танька никак не могла понять, почему нужно уезжать из своего города, если практически в каждом областном центре есть мединститут.
— Я еще могу допустить, что такая мера была необходима, когда в России насчитывалось всего пять-шесть медицинских факультетов в университетах.
— Не забывай, Татоша, что тогда существовало земство, которое и приглашало врача, обеспечивало жильем, приличным содержанием. А главное — это не было принудиловкой, врач мог и имел право сам найти себе работу. Распределение же — чистая принудиловка. Правда, только на три года.
— Вроде как срок отсидеть. Интересно… А зачем нужен такой временный врач на три года, он же потом вернется домой.
— Вернется-то вернется, только кто его возьмет на работу? Здесь его никто не знает, врачебных вакансий нет.
— Что же, получается замкнутый порочный круг?
— Да. Это была продуманная политика по рассеиванию и разобщению молодых интеллигентов. Ребята с дипломами на руках оказывались оторванными от привычной среды, родных, друзей, самые крепкие связи, возникшие в юности, рвались, и молодой специалист попадал во власть местной бюрократии. Так они становились зависимыми и управляемыми.