Возвращаясь из Италии, он оказался в салоне самолета рядом с солидным итальянцем лет пятидесяти. Тот работал в Германии и теперь возвращался после краткосрочного отпуска из Милана. Самолет задержали из-за погодных условий почти на два часа, и итальянец, горестно вздохнув, сказал трагическим голосом:
— Просто ужас — я опаздываю к ужину!
Генрих успокоил его:
— Знаете, китайцы вообще считают, что ужин следует отдать врагу. Так что не расстраивайтесь.
Итальянец, верный традиции своей родины, где ужин — не только святое, но и основная и самая обвальная трапеза дня, возмущенно изрек:
— Вот пусть китайцы и отдают свой ужин врагу, а мы, итальянцы, будем есть свой ужин сами.
В Праге, где его пригласили на ужин с прекрасным красным вином, вкусными шпикачками и разными незнакомыми ему деликатесами, он решил выпить кружку пива «Гамбринус», которое попробовал накануне и отметил его высокое качество и вкус. Тут же протянутая рука соседа отодвинула от него кружку со словами: «Вино на пиво — то диво, пиво на вино — то говно». Не по-русски, но очень понятно…
Таких курьезов у Генриха набралось много, будет чем попотчевать Митю…
Генрих прилетел в Москву в пятницу и остаток дня решил посвятить визитам к Петру Александровичу и Ореховым. Именно так он договорился с ними по телефону.
Встреча однокурсников намечалась на вечер субботы, так что первая половина завтрашнего дня тоже оказывалась свободной, можно бы сегодня навестить Петра Александровича, а на следующий день съездить к Ореховым. Но ему не терпелось.
Странное дело — десять лет он их не видел, а теперь не хотел откладывать встречу даже на один день.
Петр Александрович встретил его, едва сдерживая слезы, но в достаточно бодром состоянии для своих восьмидесяти двух лет. Он крепко обнял Генриха, прижал к стариковской костлявой груди.
— Вот и дождался я… дождался, благодаря тебе, мой мальчик… твоим лекарствам, твоим заботам…
— Ну вот, слезы почему-то… — улыбнулся Генрих. — Давайте лучше распакуем этот тюк и поглядим, правильно ли я выбрал размер и цвет.
Все оказалось к месту и впору.
— От побежденных — победителям, — грустно проговорил старик.
— Петр Александрович, я — нетипичный представитель Германии, поэтому выпадаю из всяких обобщений в осадок. А теперь давайте пировать. — И Генрих извлек бутылку мозельского красного сухого вина.
Старик расстроился, когда узнал, что Генрих остановился в гостинице. Он ждал, что, как и прежде, тот поживет у него. Но на сей раз Генриху предстояли встречи, контакты с разными деловыми людьми, фирмами, поэтому он заранее забронировал номер в гостинице «Мариотт», что на Петровке, немало удивился безумным ценам, но признал абсолютно европейский уровень отделки, интерьеров, обслуживания.