Туами сидя откинулся назад. Тесно облегающая шкура Лока похолодела, как в зимнюю стужу. На прогалине теперь был еще один олень. Он лежал поверх отметин, распластанный на земле; при этом он бежал во всю прыть и все же, как голоса людей и шум водопада, оставался на месте. У него была окраска, какую олени обычно обретают в брачную пору, только он был слишком упитан, а его маленький черный глаз украдкой разглядывал Лока сквозь густой вьюнок. Лок чувствовал, что он пойман и пленен на трухлявом дереве, где вокруг беспрерывно бегала и сочилась изобильная еда. Ему не хотелось даже глядеть на все это.
Фа схватила его за руку и опять тянула вверх. Он со страхом еще раз глянул сквозь листву на распластанного оленя; но ничего уже не увидал, потому что оленя плотным кругом обступили люди. Хвощ держал в левой руке гладко оструганную деревяшку, и на конце ее торчал сук или обломок сука. Вытянутый палец Хвоща прижимал этот сук. Туами стоял перед Хвощом. Он ухватил другой конец деревяшки. Хвощ что-то говорил стоящему оленю и второму оленю, распростертому на земле. Фа и Лок услыхали, что он заклинает. Туами высоко воздел правую руку. Олень взревел. Туами нанес сильный удар, и блестящий камень вгрызся в дерево. На миг Хвощ застыл в неподвижности. Потом осторожно убрал руку с гладкой деревяшки, но палец по-прежнему прижимал сук. Хвощ повернулся, отошел и сел на землю среди остальных. Теперь лицо его больше прежнего казалось высеченным из кости, и шел он очень медленно, пошатываясь. Остальные протянули руки и помогли ему сесть. Он не вымолвил ни слова. Каштан вынул кожаную полосу и обмотал ему руку, а оба оленя ждали, покуда дело не было сделано.
Туами перевернул деревяшку, и палец замер на миг, но сразу соскочил с тихим шлепком. Он лег прямо в лисью рыжину оленя. Туами опять сел. Двое мужчин подхватили Хвоща, который медленно валился на бок. Наступила тишина, такая глубокая, что водопад, казалось, придвинулся и гремел где-то рядом.
Каштан и Куст встали и подошли вплотную к лежавшему оленю. Каждый держал в одной руке гнутую палку, а в другой прут с рыжими перьями на заднем конце. Стоящий олень повел человечьей рукой, будто обрызгивал их водою, потом дотянулся и погладил каждого по щеке листом папоротника. Оба медленно наклонились над лежащим на земле оленем, простирая руки вниз, а правые их локти подымались над спинами. Потом раздалось щелканье: щелк! щелк! — и два прута вонзились оленю прямо в сердце. Люди нагнулись, вытащили прутья, а олень даже не шелохнулся. Сидящие мужчины ударили в ладони, опять и опять издавая звуки, похожие на плеск воды, так что усталый Лок зевнул и облизал губы. Каштан и Куст все стояли с палками в руках. Олень затрубил, и люди склонились так низко, что волосы их упали на землю. Олень опять стал выплясывать. Его пляска вызвала протяжные возгласы. Он приблизился, потом проскакал под деревом и скрылся из виду, после чего возгласы смолкли. Позади, меж деревом и рекой, олень протрубил еще раз.