| По ассоциации он вспомнил тот вечер, когда он предложил Эллис подняться к нему на пьедестал и разделить его величие. Было слишком мучительно вспоминать все детали, и вот почему он не разрешал своей памяти восстановить ту пленительную внешнюю оболочку, в которой девушка предстала тогда пред ним. |
| During their conversation she had said: | Во время разговора Эллис сказала ему: |
| "And Captain Carruthers tells me that you speak the Spanish language like a native. | - Капитан Каруссерс сообщил мне, что вы говорите по-испански, как настоящий испанец. |
| Why have you hidden this accomplishment from me? | Почему же вы до сих пор скрывали от меня эти познания? |
| Is there anything you do not know?" | Я вообще начинаю думать, что на свете нет ничего такого, чего бы вы не знали! |
| Now, Carruthers was an idiot. | Каруссерс оказался идиотом, вот и все! |
| No doubt he (Trysdale) had been guilty (he sometimes did such things) of airing at the club some old, canting Castilian proverb dug from the hotchpotch at the back of dictionaries. Carruthers, who was one of his incontinent admirers, was the very man to have magnified this exhibition of doubtful erudition. | Конечно, он, Трисдаль, виноват в том, что, находясь в клубе, любит сыпать старинными приторными кастильскими поговорками, которые он выуживает из словаря... Каруссерс, один из его самых невоздержанных поклонников, пользовался всяким удобным и неудобным случаем для того, чтобы прославить его сомнительную эрудицию, и вот где таилась основная причина всего этого сомнительного недоразумения. |
| But, alas! the incense of her admiration had been so sweet and flattering. He allowed the imputation to pass without denial. | Но, увы, фимиам этого восхищения был так сладок и упоителен, что у Трисдаля просто не хватило сил отрицать свои лингвистические таланты. |
| Without protest, he allowed her to twine about his brow this spurious bay of Spanish scholarship. | Не протестуя, он разрешил Эллис украсить его чело незаконными лаврами выдающегося знатока испанского языка. |
| He let it grace his conquering head, and, among its soft convolutions, he did not feel the prick of the thorn that was to pierce him later. | В первые минуты горделивого возбуждения он не почувствовал уколов предательских шипов, которые дали себя знать лишь впоследствии. |
| How glad, how shy, how tremulous she was! | В тот незабвенный вечер она была так взволнована и застенчива! |