— Нужно время, Лейси. И для твоего, и для ее выздоровления. Верна хорошая, и когда пройдет шок, она одумается. А пока придется запастись терпением.
— Все равно, я не верю… — пробормотала Лейси.
Тут в палату вломился Гюнтер с подносом и тремя стаканчиками дымящегося кофе.
— Даже пахнет плохо, — объявил он, поставил поднос и скрылся в ванной.
Наклонившись к Лейси, Майкл шепотом спросил:
— Когда он уезжает?
— Завтра. Даю слово!
— Давно пора.
К полудню в понедельник вернулась Энн Штольц, чтобы провести с дочерью день-другой. Вышло удачно: сына в палате не оказалось, хотя все указывало на то, что он еще не свернул свой «офис» и не съехал. Лейси объяснила, что он убежал по делам. У нее была наготове добрая весть: днем Гюнтер собирался уезжать, потому что Атланта без него рушилась, и он спешил спасти город. Другая новость была и того лучше: врач пообещал уже завтра отпустить Лейси домой. Она убедила его, что дома ее волосы будут отрастать так же быстро, как и в больнице.
Пока Энн делилась новостями из Клируотер, медсестра снимала с головы Лейси швы. Потом с ней полчаса занимался физиотерапевт, закончивший сеанс советами о ежедневных упражнениях на дому. Прибежал Гюнтер с большим пакетом снеди и с объявлением, что ему срочно пора домой. Проведя час с матерью, он бежал из больницы куда глаза глядят. Лейси тоже требовался отдых от брата после целых четырех дней в его обществе.
Прощаясь, он прослезился. С Лейси было взято клятвенное обещание звонить ему по любому поводу, особенно при появлении на горизонте наиболее отъявленных подонков — страховщиков-оценщиков и адвокатов, подкарауливающих машины «Скорой помощи». Он хвастался каким-то необыкновенным умением расправляться с этой публикой. Выбегая, он чмокнул мать в щеку. Лейси блаженно зажмурилась: впервые за долгое время появилась возможность насладиться тишиной.
На следующий день, во вторник, санитар выкатил ее из дверей больницы и помог погрузиться в машину к Энн. Лейси могла бы пройти этот недлинный путь сама, но в больницах свои правила. Через четверть часа Энн заехала на стоянку позади дома Лейси.
— Всего-то восемь дней, а кажется, что прошла целая вечность! — тихо произнесла Лейси.
— Сейчас я дам тебе костыли.
— Мне не нужны костыли, мама. Я ими не пользуюсь.
— Но ведь физиотерапевт сказал…
— Я тебя умоляю! Его здесь нет. Я знаю, что делаю.
И она, почти не хромая, дошла до своей двери. Ее уже дожидался сосед, англичанин Саймон, ухаживавший за ее французским бульдогом Фрэнки. Увидев песика, Лейси медленно опустилась на колени и прижала его к груди.