Генеральный директор махнул рукой:
— Да ничего не изменилось. Объединимся с москвичами, наедем на этого Акопяна, заберем акции и поделим поровну. Чтобы все по-честному! А потом все равно их обгоним!
* * *
На втором этаже гостиницы «Интурист» в небольшом банкетном зале сидели участники памятной встречи в «Сельхозмаше»: Храмцов с Каратаевым и директором по развитию Олегом Сергеевичем и Малышев с Вайсом и Фёдоровым. Стол был сервирован аскетично: только белая полотняная скатерть, три пепельницы, в центре и по краям, бокалы для воды и по паре бутылок «Боржоми». Для открывания бутылок в центре стола лежал почему-то только один плоский ключ с выпуклым изображением Тиходонского драматического театра.
Высокие договаривающиеся стороны встретились холодно: руки не пожимали, сдержанно поприветствовали друг друга кивками, расселись по разным сторонам длинного стола.
— Ситуация такая… — начал Малышев, ни на ком не фокусируя взгляда. — Появился ещё один крупный акционер с пакетом, немного уступающим нашим.
— И это не наш общий знакомый, не Говоров? — быстро спросил Палыч.
— Нет, это не главный технолог нашего предприятия господин Говоров, — веско произнёс генеральный директор, сделав ударение на слове «нашего». — Этот человек нам неизвестен, да и вы его вряд ли знаете.
— Некто Акопян, — прищурившись, сказал Храмцов.
Сельхозмашевская троица переглянулась. Руководители были неприятно удивлены такой осведомленностью.
— Насколько я понимаю, у вас есть какие-то предложения, — продолжил Семен Борисович. — Причем в условиях, когда у нас связаны руки… Мы вас внимательно слушаем!
— Предложение очень простое: объединиться на время, чтобы честно разобраться с новым акционером.
— Что значит «разобраться»? — спросил Храмцов.
— Или выкупить у него акции и разделить их пополам, или…
Малышев замолчал, глядя в глаза Храмцову. Семён Борисович принял многозначительный взгляд и кивнул.
— Только без всяких эксцессов.
— Явных эксцессов, — уточнил Фёдоров.
* * *
— Вот это да! — восхищался обычно сдержанный Иван Сергеевич, осматривая квартиру. — Я даже не знал, что есть такие просторные и удобные!
— А какой вид из окна чудесный! — вторила ему Анна Михайловна. — И сколько света! А ванная какая огромная!
— Прошу к столу! — лучезарно улыбалась Лена.
Сегодня она оделась подчеркнуто скромно — брюки и свободно сидящая кофточка. Даже макияж свела к минимуму.
Стол Лена накрыла в шестнадцатиметровой кухне-гостиной. На белой скатерти было выставлено всё, что положено: донская селедочка с лучком, политая душистым подсолнечным маслом и уксусом, разваристая картошечка, масло и запретная черная икра, купленная на рынке из-под прилавка, тепличные помидоры и огурцы, запеченная в духовке курица с золотисто-коричневой корочкой, мягкий хлеб, запотевшая бутылка «Финляндии», белое и красное вино. Такой основательный стол Лена подготовила впервые за время их совместной жизни.