— Срам на мою голову, вот что. Треклятый ямщик Лазутка дочь похитил. Белым днем. За неделю до венца!
Секлетея всплеснула руками и залилась горькими слезами.
* * *
Пятнадцать лет назад молодой ростовский купец Василий Богданов уехал по торговым делам в Углицкое княжество. Уезжал после Покрова, а вернуться в Ростов Великий норовил к Егорию вешнему.[81] Всю долгую осень и зиму проживал у знакомого купца Демида Осинцева. Был Василий Богданов в ту пору не столь уж и богат, но промышлял торговлишкой довольно умело. В свои тридцать пять выглядел куда молодцом. Рослый, с широкими покатыми плечами и благолепным лицом. Женщины заглядывались на купца-молодца, но он, казалось, не замечал их взглядов: верен был супруге своей Секлетее.
И всё же как-то на торгу, что близ деревянного княжеского детинца, запомнилась купцу одна молодка — среднего роста, белолицая, большеглазая, с пушистыми иссиня-черными бровями.
Молодка долго присматривалась к круглой бобровой шапке и тихонько вздыхала.
— Аль приглянулась? — спросил Василь Демьяныч.
Молодка подняла на купца свои лучистые, васильковые глаза, улыбнулась краешками полных вишневых губ и… смутилась, отчего на её бархатных, мягких щеках заиграл румянец.
У Василия Демьяныча аж сердце оборвалось. Ну и лепая же молодка, Господи!
— Приглянулась, но… но я вдругорядь зайду.
— От чего ж вдругорядь? — заволновался купец. — Коль дорого, уступлю. А коль не обидишься — так отдам.
Молодка еще больше вспыхнула.
— Спасибо на добром слове. Пойду я.
Тихо молвила и вышла из лавки. А Василий Демьяныч вначале застыл столбом, а затем выскочил из лавки и поманил одного из мальчонок, крутившихся на торгу.
— Зришь женку? Ту, что в малиновой шубке.
— Ну!
— Ступай за ней и изведай, где её дом. Резаной одарю.
— Да я за такую деньгу в лепешку расшибусь! — обрадовался мальчонка.
Мало погодя, купец проведал: женку зовут Олесей Васильевной. Вдова. Муж был княжьим дружинником. Живет неподалеку от храма Константина и Елены. Чад малых не имеет.
С того дня купца Богданова будто подменили. Ночами перестал спать, и все думы об одном — Олеся, Олеся! Имя-то, какое чудесное.
— Уж не занедужил ли, Василь Демьяныч? — обеспокоенно спросил Демид Осинцев. — Весь какой-то чумной, будто сглазил кто, упаси Господи.
— Сглазил, Демид Ерофеич, — открылся купец. — Вдовую женку дружинника Евдокима повстречал. Олесю. И вот ныне душой маюсь.
— Ясно, — хмыкнул в рыжеватую бороду Демид. — Хорошо знавал я Евдокима. Жену свою он из Полоцка привез… Добрая женка — и нравом и красотой. Рукодельница, мужа своего чтила… Но с чего ты загорелся? Аль супругу разлюбил?