— Юра, ты бывал в Ростоке. Как он выглядит?
— Неплохой городок, я бы даже сказал — красивый. В свое время это был крупный порт. Есть там судоверфь. А вот где «Мариене», завод, о котором вы говорили, не знаю.
На «Мариене» Путивцеву предстояло опробовать модернизированную модель истребителя «Хейнкель-37» и решить, стоит ли покупать еще несколько машин этого типа. Год назад были куплены два истребителя. Машины в принципе были неплохими — скорость, маневренность, но с «секретом»: их почти невозможно было вывести из плоского штопора. Петренко, пилот, который «обкатывал» одну машину, разбил ее во время третьего вылета.
Хейнкелю была предъявлена рекламация, а спустя какое-то время фирма сообщила, что они сдвинули центровку и самолет теперь выходит из плоского штопора.
На Ростокском вокзале, как только они вышли из вагона, к ним направился высокий худощавый господин в светло-сером костюме:
— Ви есть господин Путивцоф, а ви?..
— Топольков! — представился Юра.
— Компания «Хейнкель» приветствует вас в Ростоке! — Представитель компании приподнял шляпу и приложил руку к узкой груди.
На привокзальной площади их ждала машина — четырехцилиндровый черный «мерседес-бенц».
— Битте шён. — Представитель компании услужливо распахнул дверцу и, когда все они влезли в машину, поздоровались с шофером, наконец представился: — Мое имя Фриц!
— Фриц?
— Да, да… У вас есть Иван, у нас — Фриц. Так же много у нас Фриц, как и у вас Иван… Альзо, Фриц Гестермайер… Но ви может, господин Путивцоф, звать меня просто Фриц…
Гестермайеру было лет сорок. «Неудобно его так называть, но если он сам напрашивается?.. Пусть будет — Фриц», — подумал Путивцев.
— Вы были в России? — спросил Пантелей Афанасьевич.
— Да. Я бил русский плен, война четырнадцатого года… Итак, господа, мы едем отель. К сожалению, наш большой отель в центре не работать: там забастофка. — Гестермайер развел руками. — И мы вынуждены вас поселить в Гельсдорфе — это красивый пригород. Мы надеемся, что там есть хорошо вам… там будет хорошо… Я правильно сказал, господин Топольков?
— Я, ганц рихтиг…
— О! У вас хороший берлинский акцент, — не удержался от комплимента Гестермайер.
Машина между тем, не доезжая до Штейнтора, повернула направо, вдоль крепостной стены. Они ехали по старому городу с узкими кривыми улочками. За мостом через Варнов начался пустырь. Потом стали попадаться небольшие дачи, огороженные палисадниками, пошли дома пригорода Гельсдорфа.
С этой стороны залива открывался чудесный вид. Город лежал на небольшом возвышении. В центральной части выделялось массивное красивое здание с высоким шпилем — Мариенкирхе, как, пояснил Гестермайер. Левее виднелись шпили Петрикирхе. Хорошо был виден шпиль Крепелинских ворот. В прозрачном остывшем вечернем воздухе четки были линии этих великолепных сооружений. Около Крепелинертор лепились постройки готики с высокими острыми крышами — это был старый центр города. Правее виднелись корпуса судостроительной верфи.