«Транспортники» выделяли ее еще и потому, что это была первая женщина не славянка на «Мариене», которая заговорила с ними, с русскими.
Как-то она подошла к русским и сказала, показывая на себя:
— Франсе! Франсе!..
Володя Путивцев понял:
— Франсе бьян… (Франция хорошо…)
— Парле ву франсе, мон гарсон?.. (Вы говорите по-французски, мой мальчик?)
— Атюптюпе… (Немножко.)
Володе очень нравилась походка Сюзанны. Ходила она с гордо поднятой головой. Было что-то царственное в ее осанке.
— Ну что ты так смотришь на нее? — сказал как-то Зуев. — Обыкновенная парижская б…
Володя чуть не кинулся на него с кулаками.
— Щенок, это все знают!..
«Не может этого быть, не может быть…»
— Эммануэль, это правда? Это правда, скажи?
Эммануэль наконец понял, о чем его спрашивает молодой русский друг.
— Уи, — ответил он. — Сюзанна — пютан…
Никогда Володя раньше не видел проституток так близко, как Сюзанну, не разговаривал с ними. И читать приходилось об этом мало. Вспомнил «Яму» Куприна. Вспомнил, какое тяжелое чувство было у него тогда, когда он читал эту повесть. Проститутки! Это слово у Володи раньше всегда вызывало брезгливость, но к Сюзанне ничего подобного он не испытывал и после того, как все узнал. Ему даже было приятно, когда Сюзанна трепала его по щеке своей пахучей ручкой и говорила:
— Гарсон, гарсон, руж…
Действительно, щеки у Володи в это время горели.
«Пютан!..» Это слово звучало как-то благопристойнее его русского перевода.
Сюзанна и две ее подруги были из Парижа. Несмотря на свою профессию, ни о какой плате они не думали: у французских военнопленных не было денег. Они завербовались и приехали в Германию добровольно, так как узнали, что «тысячи французских парней томятся в гитлеровских лагерях и не видят живых женщин».
Сюзанна и ее подруги с иностранцами любовью не занимались. На немцев даже не глядели. Только французы.
Летом сорок третьего года над Москвой на большой высоте стал появляться немецкий самолет-разведчик. Он прилетал откуда-то с юго-запада и спокойно парил на высоте тринадцать с половиной — четырнадцать тысяч метров, недосягаемый ни для зенитной артиллерии, ни для наших истребителей.
В штабе ВВС страны это вызвало естественное беспокойство. Факт стал известен Верховному Главнокомандующему. Вскоре последовал приказ: во что бы это ни стало достать немца и сбить.
Установили, что немецкий высотный самолет был специально оборудованный «юнкерс» — «Ю-86Р». По всей вероятности, он имел герметическую кабину — летать длительное время на такой высоте с кислородной маской практически было невозможно.