Левицкий уже «завинтил» барокамеру и теперь наблюдал за Путивцевым через иллюминатор.
Пантелей Афанасьевич подал знак рукой: готов. В шлемофоне он услышал голос Левицкого:
— Начинаем подъем…
Путивцев взял самолетные часы «Егер» и нажал кнопку пуска.
Каждую «тысячу метров» он фиксировал в своем блокноте.
После каждой тысячи метров была «минутная площадка», чтобы дать организму освоиться с новой высотой.
На одиннадцати тысячах началось покалывание в голове и в пальцах. Во время минутной остановки было чувство сонливости, но режущих болей в кишечнике не наблюдалось.
На двенадцати тысячах покалывание усилилось и мозг работал как-то лениво, замедленно, как при небольшом наркозе.
На тринадцати тысячах Пантелей Афанасьевич успел записать все данные и «отключился»… Очнулся он от сильного свиста — Левицкий «опустил» его сразу до десяти тысяч метров.
Дальнейший пуск прошел без всяких осложнений.
— Для первого раза совсем неплохо, — замерив давление и пульс, ободрил Путивцева врач.
Систематические тренировки позволили Пантелею Афанасьевичу через неделю сносно переносить высоту четырнадцать тысяч метров. Организм его не подвел.
* * *
Пока летчики тренировались в термобарокамере, конструкторы колдовали у машины. Конструктор Микоян получил задание изготовить новый высотный самолет. Но на это требовалось время. Пока же работы велись над «Яком», который был облегчен максимально и подвергся некоторым незначительным конструктивным изменениям.
На «Як-9» поставили мотор системы Доллежаля с нагнетателем воздуха. В свободное от тренировок время Пантелей Афанасьевич торчал на центральном аэродроме, где и шло переоборудование «яков».
Однажды он стал свидетелем разговора, который произошел между Доллежалем и Яковлевым.
По распоряжению Доллежаля в крыле самолета был смонтирован заборник воздуха с широким раструбом. Конечно же не только внешний вид, но и аэродинамические свойства самолета при этом несколько ухудшались. Яковлев, увидя раструб в крыле, который напоминал граммофонную трубу, спросил с некоторым раздражением моториста:
— Что это значит?! — Яковлев достал красный карандаш из кармана, провел линию по раструбу и приказал: — Резать так, как отмечено…
Тут же неподалеку оказался Доллежаль.
— Позвольте, как это резать?..
Однако вскоре два главных конструктора нашли общий язык. Каждый помнил о том, что за их работой следит Сталин. Главное, чтобы самолет полетел и «достал немца».
Первое время «яки» с моторами Доллежаля не хотели работать на больших высотах. Уже на высоте одиннадцать тысяч метров начиналась сильная тряска, которая вызывалась перебоями в работе двигателя.