Если вы были бы итальянскими стражами закона, то что бы сделали, окажись у вас в руках особо опасный террорист Ренато Курчо? Правильно. Посадили бы его в сарайчик в глухой деревне под охраной двух с половиной калек.
А что бы сделали, если были бы особо опасной террористкой Маргаритой Кагол и по совместительству — женой Курчо? Правильно. Взяли бы сарайчик штурмом и освободили своего супруга.
Как выразился по этому поводу генерал Далла Кьеза: «Дебилы, cazzo!» Ну, может, и не сказал, но уж точно подумал.
На радостях от успешного воссоединения Ренато и Маргарита похитили первого попавшегося по дороге промышленника-капиталиста, посадили его в подвал с целью пролетарского перевоспитания, а сами предавались тихой семейной идиллии в сельской глуши.
Увы, грубый, нечувствительный и злой как чёрт Далла Кьеза обломал им весь кайф. 5 июня 1975 года, уже на следующий после похищения день, карабинеры постучались в дверь их убежища. Маргарита, предложившая гостям дружеский обмен гранатами и пулями, была убита, а сбежавший под шумок Курчо — вновь арестован несколько дней спустя.
Вместе с ним был арестован практически весь первоначальный актив Бригад. На свободе остался лишь десяток человек, разбросанных по разным городам. Вновь удалось ускользнуть и Марио Моретти.
Власти посчитали, что на этом история Бригад закончена. Спецподразделение Далла Кьезы было распущено. Он вновь произнёс или подумал свою сакраментальную фразу, плюнул и уехал обратно на Сицилию, ловить мафиози.
Генерал оказался абсолютно прав в своём негодовании. Потомственный рабочий Моретти был не чета этим хлипким интеллигентишкам-социологам. Обретя, пусть и не по своей воле, статус лидера организации, он решил показать всем, что такое настоящая классовая борьба.
И показал. С этого момента Красные бригады начали убивать.
8 июня 1976 года. Три человека, вооружённые пистолетами и автоматом, среди бела дня расстреляли Франческо Коко, генерального прокурора Генуэзской республики, и двух сопровождавших его карабинеров.
В качестве жертвы Коко выбрали неслучайно. Со дня на день в Турине должен был стартовать процесс над тридцатью арестованными ранее бригадистами, включая Франческини и Курчо.
Бригадисты объявили себя политическими заключёнными и отказались от адвокатов. А посему — по закону им должны были назначить государственных защитников. Без соблюдения же этой обязательной формальности суд начаться не мог.
Оставшиеся на свободе члены Бригад заявили: любой принявший назначение адвокат будет считаться соучастником политических преследований и подлежит физическому уничтожению. Уничтожению подлежит и любой гражданин, назначенный на должность присяжного. Смерть Коко служила доказательством серьёзности их намерений.