, что означает «квалифицированный рабочий», а также
Malach-ha-Mawis – «ангел смерти» на идише и
harginnen, то есть «нас собираются убить». По тем словам, которые доносились до меня, я понял, какая борьба происходит в душе у этих людей. То они говорили о работе – быть может, на что-то надеялись… То вспоминали Mалах га-Мавета, ангела смерти.
Противоречивые слова свидетельствовали о противоречивости чувств.
Вдруг, как по команде, разговоры во дворе крематория смолкли. Взгляды всех устремились к плоской крыше здания.
И кто же там стоял? Эсэсовец Аумейер, глава политического отдела Грабнер и унтерштурмфюрер Гёсслер. И вот Аумейер берет слово: «Вы прибыли сюда, чтобы работать на наших солдат, которые воюют на фронте.
Тем, кто будет хорошо работать, нечего опасаться».
Видно было, что у людей появил ся проблеск надежды. Это очень явственно ощущалось. Так палачи преодолели первое препятствие. Тогда Грабнер в свою очередь сказал: «Нам нужны каменщики, нам нужны электрики. Нам нужны специалисты любого профиля». Потом Грабнера сменил Гёсслер. Он указал пальцем на какого-то маленького человечка из толпы. Этот человек до сих пор стоит у меня перед глазами.
– Кто вы по профессии? Человек ответил:
– Я портной, господин офицер.
– Вы портной? И что вы шьете?
– Я мужской портной. Хотя нет, я шью и для мужчин, и для женщин.
– Замечательно! Такие люди нужны в наших мастерских!
Потом он обратился к одной из женщин:
– А вы кто по профессии?
– Медсестра.
– Отлично! Нам нужны медсестры, чтобы ухаживать за нашими солдатами в госпиталях.
Вы все нам нужны. А пока – раздевайтесь…
Вы должны пройти дезинфекцию.
Нам важно ваше здоровье.
Я увидел, что сказанное успокоило и обнадежило их, и они начали раздеваться.
Даже если они сомневались… Когда хочешь жить, нужно на что-то надеяться.
Одежда осталась во дворе. Она была разбросана повсюду. Аумейер так и сиял, гордый тем, как он ловко все провернул. Он возвратился к своим эсэсовцам и сказал им: «Такой вот метод! Учитесь». Благодаря этой уловке ему удало сь совершить качественный скачок: теперь даже одежда заключенных не пропадала зря.
Рауль Хильберг, историк (Барлингтон, США)
Я старался не касаться глобальных вопросов, поскольку опасался, что не смогу найти на них удовлетворительных ответов.
Взамен этого я решил систематизировать различные мелочи и детали, чтобы на их основании выстроить схему, структуру, которая позволила бы если не объяснить, то по крайней мере более полно описать то, что произошло. Поэтому я представил процесс уничтожения – по существу, это была бюрократическая процедура – в виде последовательно сменяющих друг друга этапов, которые подчинялись определенной логике и вытекали главным образом из опыта, из предшествующего опыта.