Смертный ужас заставляет человека непроизвольно испражниться. Это широко известный факт… с человеком, если он знает, что скоро умрет, такое может произойти даже в кровати. Я видел, как моя мать опустилась на колени перед кроватью…
Ваша мать?
Да, моя мать… И возле нее образовалась большая куча… Вот. Ведь это установленный медициной факт, не так ли? Раз уж вы хотите знать правду: с момента приезда или даже с момента отправки – из Варшавы и других мест – людей постоянно били.
Били сильно – сильнее, чем в Треблинке, я вам ручаюсь. Потом – транспортировка в поезде: всю дорогу – на ногах, никакой гигиены, ни воды, ничего, кошмар. Потом открывались двери и начиналось!
Bremze, bremze, bremze.
Shipshe, shipshe, shipshe… –
не могу выговорить с моим протезом. Bremze, shipshe[4] – это по-польски…
Что означает «bremze»?
Это украинское выражение, означающее «Живее! Живее!». Снова гонка. Град ударов кнутом. У эсэсовца Кюттнера был кнут величиной с него самого, не меньше! Женщины налево! Мужчины направо! Удары снова и снова!
Людей гнали без передышки?
Без передышки. Туда! Сюда! Shipshe, shipshe! Представляете?
Бегом!
Всегда бегом, всегда.
Беготня, крики!
Да, так их «приканчивали»…
Это делалось целенаправленно?
Целенаправленно. Не забывайте: все должно было пройти быстро! В задачу «синей» команды входило также вести стариков и больных в «госпиталь». Ведь старики и больные затормозили бы ход операций в газовых камерах. Со стариками они продолжались бы значительно дольше. Немцы сами решали, кого и когда отправить в «госпиталь»: евреи из «синей» команды были лишь орудием казни – они просто вели людей в «госпиталь» или доставляли туда на носилках. В госпиталь посылали старух, больных детей, детей, у которых болела мать или была слишком старая бабушка: ребенка оставляли с бабкой, все равно она ничего не знала. «Госпиталь»!
У входа висело белое полотнище с красным крестом. К входу вел коридор. До самого конца они ничего не подозревали. Потом… они видели ров с мертвыми телами.
Да.
Тогда им приказывали раздеться и сесть на насыпь, после чего убивали пулей в затылок. Они падали в ров. Там ни на минуту не затухал огонь – бумага, отходы и бензин не давали ему погаснуть, да и само человеческое тело тоже очень неплохо горит.
Рихард Глацар
«Госпиталь» представлял собой узкий клочок земли, почти вплотную примыкающий к рампе. Туда отводили стариков. Мне и самому порой приходилось это делать. Лагерный «госпиталь», место казни заключенных, был открытым помещением без крыши, но при этом тщательно замаскированным, чтобы никто не мог увидеть, что происходит внутри. К нему вел узкий проход, очень короткий и напоминавший