Любопытство пробивается сквозь напряжение – я позволяю себе обхватить кружку кончиками пальцев и вдохнуть ароматные клубы пара.
Персиковый.
– Наруто, я – не Дейдара. Он был полным идиотом. Упустил важную нить информации, упустил Кабуто, упустил тебя. Его смерть – неизбежный результат этих ошибок. Кстати, я был на балкончике второго этажа, когда Конан его пришила. Честно говоря, эту запись оставил бы себе, если бы Ищейки не подтирали все улики против Данзо. Отличное получилось шоу.
– Хватит. Я знаю, почему она сделала это. Разговор был не о том.
– Верно. Дейдара пытался добиться от тебя чего-то силой. Я не стану. Ты сам этого захочешь.
– Ну и что же? Что я могу тебе дать? Не деньги же, – мне довольно быстро удается побороть в себе бурю эмоций, связанную с этим чертовым тортом и чаем. – Тело?
– Почти, – он прищелкивает кольцом в губе и вдруг начинает заинтересованно гладить пальцем нож для десерта. – Я хочу загипнотизировать тебя.
Странно, но ощущение такое, что Хаку сам смущен этим фактом – на секунду, всего на мгновение, он дает эмоции вырваться из-под безупречной маски холодной сволочи.
– Есть один нюанс. На время гипноза я буду распоряжаться тобой, твоими мыслями, желаниями и телом так, как посчитаю нужным. И ты не будешь об этом помнить.
Он втыкает нож в сердцевину торта и отвлекается на разделку, давая мне возможность переварить информацию.
– Стать твоей игрушкой? И надолго?
– Мне хватит пары часов. А потом ты получишь все ответы.
Опускаю взгляд на свою руку. Как странно…
Мне совершенно наплевать, что со мной будет дальше. Страшно за Кибу, за Конан, за Гаару, за Саске… за Кабуто. За всех.
За себя – ни капли. Хотя одну вещь все-таки хочется знать.
– Прежде чем я соглашусь, у меня есть еще один вопрос.
– Валяй. И ешь. Всё специально для тебя, – от этой его усмешки мороз по коже.
– Что ты сделал с Итачи? И со мной?
Расслабленное состояние Хаку плавно перетекает в настороженно-пугающее. Он встает, обходит свое кресло по кругу, ведя тонкими пальцами по шее, затем складывает руки на груди.
– У тебя нет платы за эту информацию – она ценнее твоей жизни. Конечно, пока я сам не решу ею воспользоваться. Не переживай, это скоро произойдет, Бонни. Ты все узнаешь и прочувствуешь достаточно… ярко.
– Я могу умереть?
– Можешь. Ты мог умереть уже сегодня, но жив ведь, правда?
Странно. Это очень странно, потому что складывается ощущение, что ему не нравится то, что приходится говорить. Не нравится говорить со мной так – на дурацкие шутки и ехидство Хаку спровоцировать намного легче.
Что это? Мои галлюцинации, очередной спектакль? Или что-то действительно изменилось с той постановки на седьмом этаже?..