– Поговорить, – невозмутимо пожимает плечами Хаку. – Давно хотел в непринужденной обстановке. В конце концов, я знаю о тебе не так уж и много…
Слышу уже знакомые насмешливые нотки в бархатисто-высоком голосе – издевается. Он знает всё. С самого начала и до конца. Он выкопал всю мою биографию и препарировал ее, расковырял, вытащил самое интересное. И наверняка… уже давно.
Пока я дрожащими пальцами борюсь с молнией на куртке, пока нервно снимаю обувь, Хаку наблюдает и ждет, прислонившись плечом к стене.
У него тут, в целом, не так уж и плохо – мрачноватый стиль под стать Синтагме, но «теплее», эдакая деревенская старина, убежище отшельника. Я бы не удивился, наткнувшись в зале на камин, вычесанную медвежью шкуру и охотничье ружье.
Вместо того, чтобы требовать ответов, просто иду за ним – спокойно и обреченно. Но к моему огромному изумлению, Хаку приводит меня не к жертвенному алтарю, чтобы древним загнутым клинком вспороть живот, а к уютному дивану и столику с… тортом?
Торт. Ага.
Я, Хаку, диванчик и торт.
Что с этим миром не так?
– Не надо делать такое удивленное лицо, – добивает меня теневой лидер Синтагмы, располагаясь в вельветовом кресле. Кстати, у него под ногами не медвежья шкура, а волчья, но суть не меняется.
– И какое лицо я должен сделать? – неожиданно ехидно, даже для себя, парирую я. – Я же должен вроде как слушаться? Или ты правда не тронешь Конан?
– Не трону, – Хаку начинает с умилительной бережностью вычесывать свою мокрую копну волос, распутывать колтун, да так увлеченно, что даже я проникаюсь. – Достоинство есть даже у меня.
– Я устал от твоих… безумных шашек… или во что ты там играешь? Я пришел и тоже буду задавать вопросы.
– Этого я и ждал, – наконец, удовлетворившись состоянием прядей, Хаку переводит на меня внимательный взгляд. Странные у него глаза, при рассеянном освещении светлые, карамельные, с золотистой каймой вокруг зрачка, а при таком, торшерном и небрежном свете – древесные, холодные.
– Ты расскажешь мне правду о моей семье? Если я сделаю то, чего ты хочешь?
– Сядешь-таки на трон ради этой информации? Хм… как бы тебе сказать. После того, что недавно случилось в клубе я тоже сменил поле. Мне стало интересно провести тебя по этому пути до самого конца.
– Что это значит?
– Это значит, что за правду о твоих родных я потребую кое-что для себя. Сущий пустяк для такого, как ты.
– Такого, как я? – хриплю, и Хаку благосклонно кивает на кружку с моей стороны.
Неужто… крепкий черный чай с ароматом персика? Раз уж торт «тот самый», почему бы и нет? Шоколадный с черносливом мама готовила на мой день рождения. Если он знает даже ее любимые рецепты, значит, в курсе всего остального. Знает, что мы все обожали персиковый чай и скупали его в магазинах при любой возможности, словно какие-то наркоманы.