– Я не могу… – горько отвечаю, сгребая в руку серую футболку Кабуто, – не могу принять всё это, как данность.
– Придется.
Наконец, Хаку превращается в самого себя. Холодный, жесткий, словно алмаз под светом полной луны.
Почему-то в голову приходит мысль, что алмазы так блестят не потому, что им хочется. А потому, что некто ювелир на живую спилил все естественные наросты, все углы и природные впадинки. Ювелир берет чудесный, восхитительный белый камень, и обтачивает его до состояния вот такой вот, невыносимой, непреступной красоты.
Но, мать вашу, он стачивает и пилит, он создает трещины, он разрушает. Потому что так надо.
Я понял – вот что Хаку делает со мной. Он в нашей паре не Посредник, а Ювелир. Ему можно всё. Бить, кромсать, резать, подставлять мои бока под шлифовалку.
– За что убили мою мать? – наконец, смирившись, вопрошаю я. Шевелиться и лишний раз одевать что-то на себя не хочется, но надо.
– Если на то пошло, лучше я разъясню всё с самого начала. Так будет понятнее.
Сделав мне жест рукой, Хаку уходит. Я ползу следом. И мы вместе возвращаемся к тортику с диваном.
– Твой отец был важным звеном в финансовой структуре. Очень важным, очень… действующим. К тому моменту, как Данзо начал всерьез поднимать свои активы, Намикадзе Минато держал в своих руках связи с первыми линиями. Он распоряжался всеми деньгами, не брал на душу ни гроша, и мог бы отследить любое движение в своей сфере. Аудит при работе Намикадзе напоминал охранную систему «Синтагмы» – одно движение, и ты под прицелом его внимательных глаз.
Я притих, снова заграбастав себе недоеденный кусок торта. Пошло оно все к черту, торт-то обалденный. Да и кусок, при мыслях об отце, не встал поперек горла.
Я всегда гордился его влиянием, хотя мог только догадываться, как на самом деле обстоят дела. Знал только, что мой отец – образец для подражания. Знал, что при работе в банковской системе, он брал ровно столько, сколько ему полагалось по занимаемой должности. Мы ни в чем не нуждались. Но и не сыпали деньгами направо и налево.
– А Данзо было нужно подмять это звено под себя. Только и всего. Всё, что случилось с твоей семьей, результат того, что Минато оказался крепким орешком. Его не пугали угрозы, не брали взятки. Он был слишком упрямым и слишком чистым для мира Синтагмы. Шантаж не помог, тогда Данзо решил разрушить семью до самого основания. Узумаки Кушина пала жертвой на алтаре этой идеи.
– Что… произошло?
– Ее отравили. Кстати, тем же составом, которым Дейдара пытался отравить тебя, только большей дозой. Она приняла его сама в обмен на обещание, что ты будешь жить. Но Минато не согласился на условия… даже когда узнал о ее смерти. Тогда Данзо понял, что и твоя смерть ничего не даст – этот человек не сломается. И Намикадзе тоже был выведен из игры.